Андрей Румянцев - Валентин Распутин Страница 19

Первым, что неудивительно, был университетский педагог Валентина Василий Прокопьевич Трушкин. Человек, занимавшийся литературной критикой с молодых лет, неустанный летописец сибирской словесности, он всю жизнь не упускал из виду своих вузовских питомцев, ступивших на писательскую стезю. Распутин и Вампилов были у него под особым, любовным «контролем». Дождавшись выхода трёх книжек Валентина, Василий Прокопьевич написал о них подробную статью для альманаха «Сибирь». Первому сборнику в этой публикации отведено немало места. Приведём несколько строк:

«Валентина Распутина экзотика почти не занимает. Молодого писателя в первую очередь интересует сам человек, его внутренний мир и мир, его окружающий: человек и природа здесь неразделимы, это нечто единое и цельное…

И над всем этим миром, одухотворяя его, трепещет авторская влюблённость в своих героев, в Саяны с их первозданной, неповторимой и ни с чем не сравнимой красотой. Некоторые его рассказы по сюжетной занимательности не уступят лучшим охотничьим историям первоклассных рассказчиков. Так, небольшая новелла „Продаётся медвежья шкура“, рассказывающая о том, как долго и упорно зверь может выслеживать и преследовать причинившего ему зло человека, может поспорить с лучшими рассказами если не Джека Лондона, то уж во всяком случае Джима Корбетта».

Почти восторженный отзыв напечатал в журнале «Дружба народов» Владимир Турбин. Заметим, что в этом издании вначале высказался о книге Распутина он, а позже, через два года, в обзоре раннего творчества писателя — Леонид Теракопян.

От такого серьёзного, строгого критика, как В. Турбин, трудно было ожидать высоких похвал, но вот поди ж ты… Что-то «зацепило» требовательного автора статьи «Путешествие в Тофаларию». Что же?

«…через книжку его чудесных рассказов, набросков и зарисовок проходит саркастически поданный образ туриста, дилетанта, невежды… Сарказмы у Распутина от неуверенности, от молодости: все острят и я поострю. А талант у него не саркастический вовсе, а нежно-угрюмый и мечтательный: всё понять, всё объединить и чтобы люди вели себя в мире, как тофаларцы после добычливой охоты, — всё поровну…

Отрадное и страшное у Распутина сливаются, как сливается у него всё на свете: очеловеченная природа — это весело, разумеется, но это до жути весело, как у Гоголя. Только всяческая жуть у Распутина документальна, хроникальна; его стиль — стиль подчёркнуто достоверных репортажей о жутком».

Как пример этого Турбин называет рассказ «Продаётся медвежья шкура».

А заканчивает автор свою статью словами:

«Хорошая это книжка — „Край возле самого неба“. И мало сказать, что хорошая, — создана она молодым мастером, который с первого же своего шага в литературе оказался вправе главенствовать в избранной им художественной зоне — там, где искренне любят естественное, первоосновное, рвутся к нему и рассказывают о нём в меру таланта убедительно, но всегда любовно и всегда радостно».

Точно назвал критик особенности распутинского письма. И путь прозаика предугадал. Если и авансом назвал его молодым мастером, то всё же — пророчески.

Основатели снежноградов

Должность специального корреспондента давала Валентину возможность, не участвуя в рутинной работе какого-либо отдела издания, готовить материалы о самых заметных событиях и интересных людях огромного края. Причём чаще всего адреса командировок Валентин выбирал сам. За три года работы в газете он напечатал на её страницах и в других изданиях десятки очерков и репортажей о строителях железнодорожных трасс Абакан — Тайшет и Решоты — Богучаны, Красноярской ГЭС, города Талнаха. Как и раньше, в Иркутске, его привлекали проблемы сибирского села. О жителях глубинных деревень Валентин писал, радуясь их сохранённой основательности, душевной открытости, общинности. Тёплое чувство к ним, поэзия, которая витает над их простым и добрым миром, сквозит в заголовках распутинских публикаций: «Хорошее слово — хозяин», «Эту песню ещё подхватят», «Для улыбки много слов не надо», «Крепка та цепочка».

В сентябре 1963 года мы с Валентином встретились в Новосибирске. Накануне слёта молодых строителей Сибири и Дальнего Востока ЦК ВЛКСМ решил выпустить совместный многостраничный номер комсомольских газет всех регионов от Урала до Тихого океана. В город-миллионник нас, бойких молодых журналистов, съехался не один десяток. Несколько дней шумной компанией мы обсуждали будущий номер. Каждый привёз для него очерк, зарисовку или репортаж и хотел, чтобы его регион был представлен большим, интересным материалом. Голос Распутина на этих ежедневных летучках звучал весомее, чем другие. Ведь Иркутская область и Красноярский край, которые он объездил из конца в конец, были местами строек не только общесоюзного, но и мирового звучания. Корреспонденции, которые он привёз, шли «гвоздём» номера, а при обсуждении тех, что предлагали ребята из других краёв и областей, его мнение много значило.

Позже, читая рассказы и повести Распутина, я постоянно вспоминал многоголосье дневных и задушевность вечерних гостиничных разговоров в Новосибирске. Мне кажется, что тогда Распутин вдумчивее, чем его ровесники, вглядывался в перемены на родной земле, всей душой откликался на боли и радости сибирской деревни.

В начале 1966 года одновременно с иркутской книгой, о которой шла речь, в Красноярске вышел сборник Валентина Распутина «Костровые новых городов». В выходных данных помечено, что обе они сданы в набор в январе.

Наше поколение сибирских журналистов не только видело вблизи огромные стройки, но и дружило с ровесниками, которые проложили тысячевёрстные стальные магистрали, построили десятки современных городов в таёжных захолустьях. Сейчас задним числом много пишется и говорится о молодых людях шестидесятых-семидесятых годов, будто бы поддавшихся ложной романтике, одураченных тогдашними наставниками и двинувшихся на сибирские стройки чуть ли не против своей воли. Надуманная, из бодрых книг и песен, романтика, конечно, была. Но были и дети солдат Победы, поражавшие мужеством, бессребничеством, истовым желанием проверить свой характер в тяжких обстоятельствах. Сочинять о них высосанные из пальца или заведомо лживые байки честный журналист никогда бы не стал. И книга Распутина «Костровые новых городов» подтверждает это.

На строительстве таёжной магистрали Абакан — Тайшет он живёт в вахтовке с монтажником Владимиром Стофато, который обустраивает разъезд, уже получивший имя его отца, изыскателя этой трассы, трагически погибшего в здешних местах в военном сорок втором году. На другой таёжной просеке журналист проводит дни с укладчиками рельсов будущей дороги Решоты — Богучаны. В январскую стынь он спускается в котлован Красноярской ГЭС. Летом оказывается на маршрутной тропе рядом с геологами, открывшими залежи руды, и во времянке строителей, которые уже начали разметку будущего горного комбината и первых кварталов города Талнаха.