Юрий Медведько - Густав Маннергейм за 90 минут Страница 19

«Солдаты славной армии Финляндии!

Между нашей страной и Советским Союзом заключен суровый мир, передавший Советскому Союзу почти каждое поле боя, на котором вы проливали свою кровь во имя всего того, что для вас дорого и свято.

Вы не хотели войны, вы любили мир, работу и прогресс, но вас вынудили сражаться, и вы выполнили огромный труд, который золотыми буквами будет вписан в летопись истории.

Более 15 тысяч из тех, кто отправился, воевать, не увидят больше своего дома, а сколько таких, кто навсегда потерял способность трудиться! Но вы тоже наносили сильные удары, и если сейчас две сотни тысяч ваших противников спят вечным сном под ледяным покровом или невидящим взглядом смотрят на наше звездное небо, то в этом не ваша вина. Вы не испытывали к ним ненависти, не желали им ничего плохого. Вы лишь следовали жестким законам войны: убить или самому быть убитым.

Солдаты! Я сражался на многих полях, но не видел еще воинов, которые могли бы сравниться с вами. Я горжусь вами так же, как если бы вы были моими детьми, горжусь воинами северной тундры, горжусь бойцами равнин провинции Похьянмаа, лесов Карелии, улыбчивых коммун Саво, плодородных нив в Хяме и Сатакунта, шумных березовых рощ в Усима и Варсинайс-Суоми. Я одинаково горжусь жертвами, которые принесли на алтарь Отечества простой парень из крестьянской избы, заводской рабочий и богатый человек…».

В своих мемуарах Маннергейм дотошнейшим образом описал каждое сражение этой трехмесячной войны: сколько с каждой из сторон было задействовано войск, какое у кого было вооружение, и каково было его количество. Он подсчитал, сколько было убито и захвачено в плен советских солдат и офицеров, дал полный перечень трофеев и сопоставил все это с потерями финской армии. Поистине, его переполняли гордость и восхищение финскими воинами.

Союз с Гитлером

В стране воцарился мир, пришла пора снова возложить обязанности главнокомандующего на президента. Но Маннергейм не спешил — он понимал, что, по сути, мира никакого нет. Уже 22 марта 1940 года, спустя лишь 9 дней после окончания войны, Маннергейм вызвал к себе ближайших генералов, чтобы обсудить с ними вопросы строительства укреплений вдоль новой границы. На полу была разложена большая карта. Маннергейм изучил все возможные альтернативы и теперь хотел выслушать мнение генералитета. После долгой беседы фельдмаршал решил, что в первую очередь необходимо укрепить узкий пролив между Финским заливом и Большим Сайменским озером, возведя там бетонные бункеры.

Затем Маннергейм произвел некоторые кадровые перестановки. На должность начальника Генерального штаба был назначен генерал Хейнрикс, которого Маннергейм сразу же откровенно предупредил, что не собирается предоставлять начальнику Генерального штаба исключительного права на ведение разведывательной службы и оперативного планирования. «Я не хочу оказаться заложником одного человека, — заявил фельдмаршал. — Я должен иметь возможность вести переговоры и советоваться с кем угодно, независимо от того, работает ли этот человек в штабе или нет, а потом делать собственные выводы. Но, разумеется, присутствовать на этих совещаниях и переговорах начальнику Генерального штаба никак не возбраняется, если у него появится такое желание».

Хейнрикс был в недоумении от такого назначения. Он так и не понял, каково будет распределение обязанностей.

Но если Хейнрикс был в замешательстве от действий Маннергейма, то президент Каллио просто перепугался. По сути, в Финляндии теперь было два правительства: одно — в президентском дворце на площади Кауппатори, чья власть не выходила за пределы города, другое — на улице Хёгбергсгатан в здании Генерального штаба, где работал Маннергейм. Это двоевластие закончилось весьма драматично.

К концу лета 1940 года Германия стала искать контактов с Финляндией. Но Гитлер не верил ни демократии, ни парламенту, ни парламентскому правительству, зато он доверял Герингу. А тот, в свою очередь, был на короткой ноге с Маннергеймом. Они познакомились еще в 1934 году, когда председатель Совета обороны приезжал в Берлин по вопросам вооружения.

В середине августа Геринг связался с Маннергеймом и предложил сделку: Финляндия разрешает транспортировку немецких грузов в Норвегию через свою территорию, а взамен получает военное снаряжение из Германии. Маннергейм заикнулся, что решение таких вопросов не в его компетенции, на что Геринг попросил его ни с кем из правительства и политиков этот вопрос не обсуждать. Дальше начинается почти детективная история. Маннергейм утверждает, что все равно изложил предложение Геринга премьер-министру Рюти, который на тот момент исполнял обязанности президента по причине сердечного приступа у Каллио. Но Рюти на послевоенном суде военных преступников клялся, что Маннергейм его об этом не информировал. Рюти, скорее всего, лгал, так как после войны в Берлине были найдены документы, доказывающие его информированность. Как бы то ни было, но немецкие грузы и войска стали регулярно перевозиться через финскую территорию без ведома парламента, правительства и президента. Судя по всему, какая-то информация все же доходила до Каллио, и это окончательно подкосило и так пошатнувшееся здоровье президента; в ноябре 1940 года он вынужден был подать в отставку, передав полномочия Рюти. Но на этом история не закончилась. Через месяц после отставки решено было отправить Каллио на лечение. На вокзале в Хельсинки были организованы церемониальные проводы, приехали все члены правительства и Маннергейм. Во время обхода почетного караула экс-президент вдруг стал падать, его подхватили и отнесли в вагон. Подоспевший врач смог только констатировать смерть от очередного сердечно приступа.

С осени 1940 года Маннергейм через Геринга регулярно общался с руководством Германии. В феврале 1941 года по приглашению Генерального штаба Германии генерал Хейнрикс выехал в Берлин с докладом о Зимней войне. Выслушав докладчика, начальник Генштаба Германии генерал Гальдер как бы мимоходом заметил, что Финляндия и Германия еще раз, как и в 1918 году, могли бы сражаться вместе, и что естественной задачей финской армии было бы наступление на Ленинград. Маннергейм пишет, что генерал Хейнрикс резко отверг это предложение. Вообще, Маннергейм всячески старался отмежеваться от всего, что было связано с фашистской Германией. Когда весной 1941 года в Финляндии был сформирован добровольческий батальон СС для отправки в Германию, то правительство и военное ведомство поспешили заявить, что это творчество народных масс. Конечно, можно предположить, что горячим финским парням просто не терпелось взять реванш у беспардонного агрессивного соседа, тем более что к этому времени стал очевиден назревающий кризис в советско-германских отношениях. Но весьма сомнительно, что эта частная инициатива могла зайти так далеко без поддержки официальных структур. Возможно, что в душе Маннергейма вновь зашевелилась его неосуществленная мечта о крестовом походе на Петербург.