Михаил Кузмин - Дневник 1905-1907 Страница 191

218

11.0 внешнем облике Кузмина в то время см. в воспоминаниях Е. С. Михайлова о К. А. Сомове: «Из окна бабушкиной дачи я увидел уходящих дядиных гостей. Необычность одного из них меня поразила: цыганского типа, он был одет в ярко-красную шелковую косоворотку, на нем были черные бархатные штаны навыпуск и русские лакированные высокие сапоги. На руку был накинут черный суконный казакин, а на голове суконный картуз. Шел он легкой эластичной походкой. Я смотрел на него и все надеялся, что он затанцует. Моих надежд он не оправдал и ушел, не протанцевав. Был это поэт Михаил Кузмин» (Сомов. С. 493). Ср. с записью в дневнике от 18 мая: «Опять меня принимают за песельника».

219

12. Итальянский перевод сочинения греческого поэта Пар-фения (I в. до н. э.) «Любовные страдания», многократно издававшегося как в оригинале, так и в переводах на европейские языки.

220

13. Альбом «Константин Сомов» (изд. князя С. А. Щербатова и В. В. фон Мекка под ред. И. Э. Грабаря; СПб., 1903).

221

14. Имеется в виду стихотворение Вяч. Иванова «Друзьям Гафиза. Вечеря вторая. 8 мая 1906 года в Петробагдаде. Встреча гостей» (Иванов. Т. II. С. 738).

222

15. Гиперион — гафизитское прозвище Вяч. Иванова.

223

16. См. в письме Л. Д. Зиновьевой-Аннибал к М. М. Замятниной от 5 июня 1906 г.: «Идет огромный спор „за души" между Вяч<еславом> и Кузминым. Вячеслав требует энергетики, влияния преобразовательного excelsior zum höchste Dasein <ввысь, к высшему бытию — лат., нем.>, а Кузмин потворствует Смерти, Страсти и своим желаниям, и своей роковой, минуте, ибо он глубокий философ. Я его определяю как ангела-хранителя Майи — покрова цветного мира, как единственно данного, любящего „эти хрупкие вещи" просто за хрупкость их. И что же было бы с жизнью, если бы никто не любил бы ее покорно благословляющею любовью, готовой пассивною волею и на любовь и на смерть? Но Вячеслав определяет это как „горницу прибранную", в которую „поселился Сатана", как одержимого и сам себе неведомо творящего дела Духа Тьмы и Смерти» (РГБ. Ф. 109. Карт. 23. Ед. хр. 19. Л. 49–50).

224

17. Борисоглебская церковь находилась на Калашниковской наб., в створе Калашниковского пр. Окончательно снесена в 1975 г. Никола — т. е. Николин день (Никола летний).

225

18. Открытка от В. Ф. Нувеля опубликована: Богомолов. С. 226. В тексте: «…жду Вас завтра вечером…»

226

19. Может иметься в виду один из рыбных магазинов А. Н. Рузанова, но не исключено, что Кузмин таким образом записал фамилию Ф. Ф. Русанова, ведшего большую фруктовую и гастрономическую торговлю в Гостином дворе по Зеркальной линии. В записи от 7 октября 1905 г. Кузмин упоминает также покупку румян в парфюмерном магазине Саблукова и Рузанова в Гостином дворе.

227

20. Воловятка — Управление строительством Вологодско-Вятской железной дороги, располагавшееся в Ярославле. В этом Управлении служил В. Р. Менжинский (см.: Встречи с прошлым. М., 1987. Вып. 4. С. 104).

228

21. См. в письме Кузмина к Нувелю от 14 мая 1906 г.: «Брюсов на днях писал Верховскому, что мои вещи будут напечатаны в июльской или, самое позднее, в августовской книжке. Теперь мне присылают из „Весов", чтобы воспроизвести факсимиле фототипией. Просят ответ. Если это все, что выйдет из планов Феофилактова, то это очень грустно; или это помимо? Можно ли в официальном ответе (писал мне секретарь „В<есов>“ Ликиардопуло) говорить об предполагаемом издании нот как о вещи решенной. Если помещать не из тех, что выбраны, то какое? из первой серии нельзя, т. к. слова не посланы для печати» (Богомолов. С. 226–227). План воспроизведения автографа фототипией исполнен не был (так же, как и план издания «Александрийских песен» с рисунками Н. П. Феофилактова).

229

22. Рассказ С. А. Ауслендера «Колдун» был опубликован в «Золотом руне» (1906. № 6).

230

23. «Тридцать три урода» (СПб.: Оры, 1907) — повесть Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, оконченная в начале мая 1906 г. (5 мая она писала М. М. Замятниной: «А я вчера написала рассказ: „Тридцать три урода". Это моя мука высказалась в очень странной форме. Задуман он давно» (РГБ. Ф. 109. Карт. 23. Ед. хр. 18. Л. 25 об.)). Воспринималась критикой как «женская» параллель к «Крыльям».

231

24. Петроний — «гафизитское» прозвище Нувеля.

232

25. Аладин — «гафизитское» прозвище Сомова.

233

26. У Вяч. Иванова есть ряд стихотворений, связанных с собраниями «гафизитов» — «Палатка Гафиза», «Встреча гостей» (Иванов. Т. II. С. 342–343, 732–739). См. также выше, примеч. 4.

234

27. См. это письмо (с сохранением орфографии и пунктуации): «Многоуважаемый Михаил Алексеевич. Ниско Вам кланиюсь желаю быть здоровым Михаил Алек. Аднако вы мне ловко надули. Я Вас ждал 1¼ у Морозова и вы ни пришли потом пошел к магазину Козакову он Оказался закрытым. Тогда я поплелся домой в душе ругая Вас. Михаил Алек, в пятницу 19 числа приходите к Морозову только в 8 часов вечеру. Я буду ждать До 8½ 9-го, т. е. до полчаса девятого и принисите деньжонок. Я себе к Троице костюм белый шью затем пожалуй Остаюсь известный Г. Муравьев. 1906 года. Мая 18-го. Жду ответа. Только пожалуйста ответьте» (ЦГАЛИ СПб. Ф. 437. Ед. хр. 162. Л. 9).

235

28. Возможно, имеется в виду письмо Чичерина от 16 (29) мая с еще одним отзывом об «Александрийских песнях» (РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 432. Л. 192 об.).

236

29. Обмен Кузмина и Нувеля письмами от 17 мая см.: Богомолов. С. 227–228.

237

30. Имеется в виду картина К. А. Сомова «Поэты» (1898). Репродукция опубл.: К. А. Сомов: 1869–1939. М., 1973. Илл. 6.

238

31. Ср. в стихотворении Городецкого «Ставят Ярилу»: «Дубовый Ярила / На палке высокой».

239

32. Роман «Северный Гафиз» задумывался Вяч. Ивановым (предполагалось также, что он будет писать его вместе с С. Городецким), однако написан он не был. О замысле см. в письме Иванова к Зиновьевой-Аннибал от 20 июля 1906: «Решили вместе <с С. М. Городецким> писать роман (хотя он вначале испугался, что будет мною порабощен) „Северный Гафиз“; причем <он> желает изображать судьбы старшего героя, а мне даст младшего, — и никак не наоборот. <…> Зэйн <С. М. Городецкий> разделяет мое мнение, что молодой герой романа (т. е. он сам) должен быть звероподобен, бессердечен, пожалуй, в смысле характерной для нового поколения безжалостности и легкости в отношении к жизни. „Быть в природе", — называет он это. А старый герой романа (Эль-Руми), по его мнению, таков: он как Данте — с двумя ликами, один обращен вперед к возрождению; его характеризует „хороший авантюризм". Из младшего героя старший хочет сделать худож<ественное> произведение, отчасти по своему замыслу. Это — его канва» (РГБ. Ф. 109. Карт. 10. Ед. хр. 3. Л. 15 об. и 16 об.).