Юрий Безелянский - Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты Страница 2

11 ноября того же года рождается сын Александр (в честь императора?), и сам российский монарх становится его крестным отцом. Ситуация пикантная, но опять же вполне в духе тогдашних нравов. Все довольны. Всем хорошо.

А дальше следуют три шумных года (1813 – 1815), проведенные в свите императора в период заграничного похода, после победы над наполеоновской армией: Дрезден, Прага, Вена, Париж, Лондон... Князь Никита Волконский – адъютант и пожалован императором в генерал-майоры да еще награжден шпагой с алмазами. А княгиня? Она при муже, в армии. Услаждает своим пением (у нее полнозвучное контральто) и драматическим талантом свиту императора Александра I, его гостей, участников празднества на Венском конгрессе. Как говорится, у каждого свое дело.

Любила ли Зинаида Волконская мужа? На подобные вопросы нет однозначных ответов. Иногда ей кажется, что любит. По свидетельству Бутурлина, Зинаида Волконская так волновалась за супруга во время войны 1812 года, что «впала во временное помешательство и прокусила себе верхнюю губу, так что шрам остался у нее на всю жизнь».

А иногда или, точнее, чаще всего она недовольна мужем: слишком меланхоличен, безволен, в нем нет живости и огня, с ним скучно. С ним пресно. И потом, ее волнует искусство, он же к искусству равнодушен. Со своей стороны и у князя Никиты Волконского целый букет претензий к супруге: слишком красива, чересчур талантлива, что всегда утомительно в быту и в семейной жизни. К тому же очень властная: всегда хочет все переделать по-своему, отчего порой впадает в ярость, а если что не так, то и в истерику. Никакого покоя и сладу с ней нет. Беда. Короче, брак их постепенно становится чисто номинальным, вроде бы супруги, близкие люди, но по сути чужие друг другу, и у каждого своя самостоятельная жизнь. Хотя надо отметить, что Никита Волконский по-своему любил свою «i’enchanteresse» (очаровательницу) и сохранил с ней если не любовные, то дружеские отношения до конца жизни.

Примечательно, что во время заграничного похода Александр I переписывался с княгиней, передавая письма через своего адъютанта, то есть через мужа – Никиту Волконского. Те письма были наполнены совсем другими чувствами, нежели отношения супругов Волконских: они были нежны и рыцарственны. Судите сами. Петерсвальдау, 28 мая 1813 года:

«...Вы не можете не знать, что с того самого момента, как я познакомился с Вами, я всегда очень высоко ценил все, что исходит от Вас. И все это стало для меня еще более ценно, когда я стал Вам ближе. Я надеялся только на некоторую благосклонность с Вашей стороны, и Ваше восхитительное письмо исполнило все мои желания.

Я боялся, что чувство, в котором признался Вам, встревожит Вас, но, хотя меня самого и успокаивала твердая уверенность в его чистоте, я очень хотел, чтобы и Вы были покойны. Ваше письмо развеяло мои тревоги и доставило мне тем самым много радости. Ваша приветливость – вот все, на что я считаю себя вправе рассчитывать. Вы говорите, что мое письмо было адресовано Вашему сердцу и что оно им было получено. Позвольте же и это письмо, которое мне столь дорого, отправить в тот же адрес. Оно продиктовано моим сердцем, которое, признаваясь в живом интересе и искренней привязанности к Вам, не таит ничего, в чем оно могло бы себя упрекнуть: более того, я громко признаюсь в своих чувствах не только перед всейвселенной, но и перед Вашим мужем. Это письмо перевезет Вам Ваш супруг (sic), и я не боюсь, что он может его прочесть. Простите мне этот невольный порыв. Мне необходимо было показать Вам, как я чувствую. Я не вижу в этом ничего недостойного, что я должен был бы от Вас скрывать».

Сколько в этом письме лукавства и салонной игры!..

Теплиц, 21 августа 1813 года: «…часы, проведенные рядом с Вами, доставляют истинную радость…»

Спустя 8 лет, когда остыли монаршьи чувства, в ответ на некоторые упреки Зинаиды Волконской Александр I писал 3 февраля 1821 года:

«Поверьте, я отвечаю Вам тем же и чувствую к Вам искреннюю и неизменную привязанность. Таким образом, подозрения, которые Вы, как мне, кажется, питали, что я имею что-либо против Вас, более чем несправедливы, и Вы можете всегда полагаться на те чувства к Вам, которые я уже высказал однажды. Итак, я с великим нетерпением жду той минуты, когда смогу увидеть Вас…»

И еще приписка: «Что до Вашей просьбы о муже, как Вы ее понимаете, она не могла быть исполнена и находилась в противоречии со здешними обычаями...»

Что за просьба? Неизвестно. Но ясно одно: Волконская мимоходом, общаясь или переписываясь с императором, пыталась решать и кое-какие личные проблемы. Практичная женщина, ничего не скажешь...

Итак, личная жизнь Зинаиды Волконской: муж князь Никита Волконский и друг сердца император Александр I. Подобное сочетание было бы идеальным, если бы не постоянная холодность и отчужденность мужа и всего лишь эпизодические встречи с царствующим другом, ведь их роман в основном развивался в письмах. Выразимся так: эпистолярный эрзац любви. Роман, конечно, галантный, но уж чересчур умственный, изощренный в словах и комплиментах, а любой женщине этого мало – нужна конкретная осязаемость чувств...

Москва, Одесса, Рим

Кочуя по европейским столицам, Зинаида Волконская пользуется неизменным успехом: ее талант артистки и певицы отмечают все. Но она не хочет быть только украшением чужих салонов, она хочет иметь свой салон, быть законодательницей мод, стать новой Коринной, наподобие главной героини одноименного романа мадам де Сталь, – древнегреческой поэтессы VI–V века до н. э. Романом мадам де Сталь зачитывались в Москве в 1809 – 1810 годах, и московское общество легкой руки князя Шаликова нарекло Зинаиду Волконскую Северной Коринной.

В Москву Волконская вернулась в середине 1817 года, но вскоре вынуждена была уехать в Одессу. Почему вынуждена? Неприязненное отношение двора (интриги, зависть...); да и многие московские аристократы были шокированы ее независимым поведением. Короче, она слишком много себе позволяла. Надо иметь в виду, что русская аристократия того времени была чопорной, стесненной в проявлениях своих эмоций, по-фамусовски консервативной, а Зинаида Волконская была насквозь пропитана французским свободомыслием, откровенно разделяла идеи Руссо и Вольтера.

Характерно в этом плане письмо Н. Тургенева брату: «Княгиня Зенеида Волконская живет целое лето в Ревеле с Borberi; а муж ее здесь. Об этом все говорят, и ее, справедливо, не хвалят очень».

Обратим внимание: не Зинаида, а Зенеида – на нерусский лад, на иностранный. И кто этот таинственный иностранец, который заменяет Волконской мужа? Микеланджело Барбиери. Итальянец. Художник, к тому же обладающий неплохими вокальными данными. Официально в семье Волконских он воспитатель сына. Человек он светский и поэтому сумел достойно выйти из своего двусмысленного положения, сохранив ровные отношения со всеми родственниками Волконских и, главное, с мужем. По словам Бутурлина, Барбиери был талантливым и приятным в общении человеком, именно он расписал залы московского особняка княгини и создавал декорации для домашних спектаклей. Кроме того, оказался незаменим в финансово-организационных вопросах существования семейства Зинаиды Александровны. Он был неизменным ее спутником до 1827 года.

В марте 1818 года Зинаида Волконская со своим шестилетним сыном и воспитателем-секретарем синьором Барбиери отправилась в Одессу, где осуществилась ее мечта: там, в Одессе, она завела свой первый салон. Поэт Константин Батюшков в одном из писем писал: «...Сию минуту иду к княгине Зинаиде с Сен-При: она здесь поселилась, и все у ног ее. Она, говорят, поет прелестно и очень любезна...»

«Все у ног ее» – это генерал-губернатор граф Ланжерон, французский консул Данмарк, аббаты Буавен и Николь, художник-маринист Ойи и многие другие. Однако это был все-таки не тот уровень, не тот круг людей, которых бы хотела видеть у себя в доме Волконская, ее одесским знакомым не хватало артистизма. И вскоре княгиня Зинаида заскучала. Ее скука выразилась в язвительных стихах. Вот как они звучат в прозаическом переводе с французского:

Пришла весна.Выставляют двойные рамы.Снег сходит с крыш. Граф выходитИз своего дома на улицу к экипажу,Погружаясь башмаками в грязь.Он взбешен: его экипаж провалилсяВ яму и не может из нееВыбраться. И пока граф бурноВыражает свое возмущение,Его повар, также провалившись в грязь,Набивает ею полные сапоги. ГрафскаяКарета не может выбраться доСамого вечера, а я тайкомНаблюдаю эту сцену...

Эти и другие свои стихи Волконская сопровождает рисунками, 12 из них хранятся ныне в библиотеке Гарвардского университета – 7 акварельных и 5, выполненных пером. Как рисунки оказались в США? Наследники продали в 1930 году часть коллекции (альбомы, картины) римскому антиквару Леммерману, а уже от него она попала в руки американского коллекционера Килгура.