Александр Андреев - Строгановы Страница 2

Со стороны Яйвы (притока Камы. – А.А.) подступы к Соли Камской защищал Яйвенский городок. Выстроенный в 1568 году Нижне-Чусовский городок охранял Чусовский путь на Сибирь, а Сылвенский городок преграждал другой сибирский путь по Сылве. В целом все эти городки образовали на путях в Сибирь законченную укрепленную черту: об которую неоднократно разбивались набеги зауральских инородцев» (25).

К этому времени Строгановым уже принадлежали речные суда, ходившие по Каме и Волге. «Строгановы были уже довольно крупными землевладельцами: за каждым значились земли, пожни, деревни. Но основные богатства Строгановых складывались за счет крупной оптовой торговли солью. Они продавали соль в Нижнем, Казани, в Вологде, Архангельске и на юг от Москвы – в Калуге и Муроме» (39). Тогда же начались строгановские хлебные поставки – так, в 1578 году Строгановы поставили в Астрахань овса, круп и толокна на 2000 рублей. «В первой половине XVI века, как и во второй половине этого века, когда еще отсутствовала система государевой хлебной монополии, государство в нужных случаях обращалось к частным поставщикам хлеба, в числе которых фирма Аники Строганова занимала не последнее место» (7).

М.В. Фехнер писала в своей работе «Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке»:

«Известно еще, что во второй половине XVI века крупные торговые операции в Средней Азии производили братья Строгановы; они вывозили в узбекские ханства, по-видимому, меха, а импортировали текстильные изделия, которыми снабжали русский рынок, в частности, царский двор. Так, в грамоте царя Ивана Васильевича к братьям Строгановым от 1574 года говорится о получении ширинок (полотенец. – А.А.), приобретенных последними для царя, и дается поручение на дальнейшую их покупку.

Большое количество ширинок из бязи, миткаля, обьяри, расшитых золотом, серебром и разноцветными шелками «положения» (пожертвования) купцов Строгановых, значится в описи имущества Благовещенского собора в Сольвычегодске.

В лице Якова и Григория Строгановых появился новый тип «гостя», соединявший торговлю с промысловыми предприятиями.

Разрабатывая железную руду и устраивая соляные варницы, Строгановы вместе с тем вели крупную торговлю на внутреннем и внешнем рынках Русского государства. Они уже не предпринимали лично, подобно Юрию Греку, торговые поездки на Восток, а направляли туда своих приказчиков. В царской грамоте 1574 года к астраханским воеводам указано, что 4 приказчика Строгановых присоединились с товарами к посольскому каравану Захария Богданова, направлявшемуся в Бухарию» (88) [Прим. 14].

Строгановы доходили даже до Арктики – на Новой Земле сохранились географические названия, имеющие отношения к сольвычегодским хозяевам. «Строгановы в XVI веке, при Анике Федоровиче или при его сыновьях Якове, Григории и Семене Аникиевичах, организовали на Новой земле промысловую колонию из своих дворовых или специально нанятых людей для добычи моржей, нерп, китов-касаток и рыбы. Здесь строгановские люди занимались вываркой сала, ворвани, а также и добычей драгоценной пушнины. Самый факт существования промысла строгановских крестьян на Новой Земле совершенно бесспорен, так как подтверждается наличием кладбища с крестами. На крестах «самовидцы», мезенский лоцман Рахманов и другие мезенские морепроходцы и «грамотные мезенские старожилы», еще во второй половине XVIII века читали имена и фамилии погребенных здесь строгановских промысловых людей. О бесспорности существования строгановской промысловой фактории свидетельствует и наименование Строгановской губы («близ Мутного носа, от южной стороны две губы небольшие, разделяемые узким перешейком: Васильева, Строганова; устье Строгановской губы на 6 верст, длина залива на 4 версты»), оставшееся в географической номенклатуре Новой Земли до сих пор. В XVIII веке еще были целы и «остатки жилищ, видимы даже до днесь на берегах сея губы», а именно различались две избы: в длину и ширину по 8 метров одна, а другая в длину 8 метров и в ширину 6. Новая Земля изобиловала моржами по 15 и 18 пудов (более 3 центнеров. – А.А.), нерпами, китами-касатками, морскими зайцами. По островам Новой Земли бродили бесчисленные стада оленей, множество было песцов, волков, медведей, птиц-гагар, лебедей, гусей, гаг. Анализ изустной традиции, записанной Клингстедтом и В.В. Крестиныным, приводит к выводам о том, что в середине или во второй половине XVI века на Новой Земле в районе Костина шара по побережью Строгановской губы Строгановы основывают промысловое предприятие по добыче ворвани, сала и ловле рыбы трудом здесь поселенных своих работных людей. Сюда завозились мука и соль и вывозились ворвань, сало и рыба. Колония строгановских работных людей к концу XVI века либо погибла от цинги, либо пострадала от нападения «шарашутов», под которыми следует понимать ненцев» (7).

Аника Строганов первый из купцов организовал крупную пушную торговлю с «сибирскими инородцами», жившими между Обской губой и низовьями Енисея – эту местность русские называли Мангазеей.

«В ней не существовало никакой власти: дикие инородцы, «югра» и «самоядь», бродили по тундре и вели меновый торг с проникавшими туда русскими людьми. Обилие мехов ценнейших сортов делало эту местность «золотым дном, своего рода Калифорнией», куда жадно стремились за добычей драгоценного пушного зверя русские люди, истощившие к XVI веку зоологические богатства Беломорских побережий. От удачно поездки в Мангазею можно было сразу разбогатеть. Вот что, например, вывез оттуда московский ревизор, посланный по службе в Иангазею в 1625 году и тайно захвативший с собою для собственного оборота 4 бочки вина и снаряд для «самогонки»: он привез 15 сороков соболей, 25 «недособолей», 724 выимка собольих, более 900 пупков (ремней из шкурок, с брюшка), более 100 белых песцов, 6 голубых песцов, 15 бобров, 162 заечины, несколько меховых одеял, кафтанов и шуб, 16 пластин собольих и много «всякого лоскута» и более дешевых мехов.

В Мангазею вели многие пути. Один из них шел с реки Печоры в реку Усу, «а по Усе-реке вверх до устья Соби-реки, а из Соби-реки в Ель-реку до Камени (Уральского хребта) до волоку, а через Волок через Камень в Собь в другую реку, а Собью реку вниз до Оби Великой». Это был Северный путь, на котором с течением времени возник городок Обдорск на Оби против Собского устья. Второй путь шел южнее: с реки Вычегды «на реку Вымь, с Выми на реку Турью, а с Турьи на Печору, а с Печоры через Камень», вероятно, по реке Щугуру и реке Сосьве в Обь. На этом пути около 1594 года стал город Березов. Еще южнее наметилась третья дорога – с реки Камы по реке Тавде или Туре и реке Тобол и по Тоболу в Иртыш и Обью до Обской губы. Все эти дороги были трудны; на них были многие «злые места». Южный путь был наиболее удобен, но и наиболее долог; в кроме того, на нем расположилось «Сибирское царство», сквозь которое не всегда можно было пройти от татарских насилий. Неудобства этих «сухих дорог» заставляли русских промышленников, идущих в Мангазею, выбирать морской путь. В «большое море окиян» выходили из Северной Двины, из Холмогор, или из «Кулойского устья» (из реки Кулоя): или из «Пуста-озера» (из Печеры), и «бежали парусом» в Карскую губу. В эту губу впадала речка Мутная, которая верховьями своими, через озера, сближалась с речкой Зеленой, текшей в Обскую губу. Между Мутной и Зеленой был «сухой волок», «а сухого волоку от озера до озера с полверсты и больши, а место ровное, земля песчана». Перебравшись через волок, выходили Зеленой рекой в Обскую губу, не огибая полуострова Ямала, и шли в Тазовкую губу, где уже была Мангазея. Путь этот был тоже нелегок, и здесь встречались всякого рода трудности и «морем непроходимые злые места». Но морской ход давал возможность перебросить сравнительно большие грузы в относительно короткий срок, «поспевают морем в Карскую губу от города Архангельска в две недели»; и столько же надобно времени на остальной путь: в итоге «поспеть от Архангельского города в Мангазею недели в полпяты мочно». Конечно, четыре с половиною недели немного сравнительно с тем, что с Камы в Мангазею надо было идти два с половиной месяца. Так как на всех путях идущих ожидали всякого рода опасности и трудности и от природы, и от лихих людей, то морской путь с его льдами, штормами и противными ветрами не казался хуже других, и промышленники предпочитали пользоваться именно им.

По мнению хорошо знавшего русскую жизнь XVI века голландца Исаака Массы, именно от торга с самоедами на низовьях Оби и пошло богатство Аники Строганова, ибо он сумел ранее других людей пробраться на Обь и наладить там обмен драгоценных мехов на дешевые «немецкие» безделушки и иной русский товар. Так выясняется значение для строгановского хозяйства далекой Мангазея, и становится понятным обращение Грозного именно к Строгановым за наиболее ценными сортами пушнины, «за дорогими соболями одинцами». Сидя на Вычегде в своем Сольвычегодском хозяйстве, Строгановы для сношений с Мангазеей должны были пользоваться как «сухими дорогами», шедшими туда через Печору и «Камень», так и морским путем. Когда же они завели хозяйство в Пермском крае, на Каме и Чусовой для них с 1560–1570 годов получил значение и тот южный путь, который выводил на Иртыш и Обь по рекам, близким к их новой вотчине, скорее всего – по Туре» (69).