Ольга Яковлева - Иван. Документально-историческая повесть Страница 2

Четыре сына у моего деда Петра: Иосиф, Александр, мой отец Иван, Ферапонт. Бабушка Лиза давала имена сыновьям по церковному календарю, только мой отец Иван был назван в честь прадеда. Все перед войной получили образование. На фронт сыновья ушли офицерами.

Фото сделано моим отцом самодельным фотоаппаратом. Справа младший брат Ферапонт Яковлев. Фото 1938 г.

Фото сделано самодельным фотоаппаратом. Справа Иван Яковлев. Фото 1938 г.

До войны

Воспоминания отца

В довоенное время был такой жизненный подъём у молодёжи, такое стремление к учёбе, к знаниям, что учились всему, что было доступно. Активно занимались спортом. Получали значки ГТО. Увлечений было много. В нашей деревне жило много еврейской молодёжи. Все дружили, влюблялись, вместе учились играть на разных музыкальных инструментах. Я освоил игру на гитаре, балалайке, мандолине. К технике тянулись все, но не было средств купить даже простой фотоаппарат. А хотелось приобщиться к новому. Сам сделал фотоаппарат из спичечного коробка с плёнкой. Фото получались хорошие. Я фотографировал своих друзей. На фото они лежат на берегу речки Берёзовки с балалайками и мечтают о будущем. Мы ещё не знаем, что через два года война разрушит все наши мирные планы. В 1939 г. я закончил старосельскую среднюю школу. Так распорядится судьба, что я буду работать в своей школе после войны. Всегда интересовала техника. После школы закончил ФЗУ, ст. Осиновка, и работал слесарем-машинистом на ст. Смолевичи. Почти весь 1939 год работал в Шкловском РК ВЛКСМ.

Могилёвское пехотное училище. 1939—1941

Воспоминания отца

В сентябре 1939 года поступил в Могилёвское пехотное училище, которое и было образовано в 1939 году. Его предвоенный выпуск состоял всего из двух курсантских батальонов общей численностью около 600 человек. Мне было уже 19 лет.

Слева Иван Яковлев. Фото 1940 г.

Мы гордились своей страной, своими командирами и были счастливы. Иногда нас отпускали домой на побывку. Курсанты носили будёновки, военную форму, а на ногах обмотки. Мы, юные и красивые, в форме маршировали по Могилёву, ловили восхищённые взгляды молодых девушек. Часто сбегали в самоволку, ведь казармы находились на Быховском валу, и так хотелось сходить в кино или просто прогуляться по парку с девушками. Отец сшил мне отличные лёгкие яловые сапоги. Отец-сапожник не мог допустить, чтобы сын ходил в обмотках. Ещё я раздобыл офицерскую фуражку. В увольнение ходил в сапогах и фуражке. Друзья мне завидовали. Возвращался в казармы, снова менял сапоги на обмотки. Своё «сокровище» я подвешивал под кровать до следующего увольнения. Недолго я так красовался: командир обнаружил сапоги и конфисковал как обувь не по уставу.

Таких сапог не было даже у командиров. Фото 1940 г.

Война перевернула всё: судьбы, сознание, размеренный порядок жизни. Немцы стремительно продвигались вглубь нашей страны. Наши войска отступали с большими потерями. Этому не было объяснений. Никто не знал, что такое война. Мы радовались, что нас скоро пошлют на фронт, нам казалось, что как только мы туда попадём, то немцам сразу конец. Курсанты боялись, что война закончится и мы не успеем повоевать. Пехотное училище из Могилёва эвакуировали в Вольск Саратовской области. Я ещё не знал, что судьба вернёт меня к берегам Волги уже не для учёбы, а для страшной битвы, где решится судьба всей страны. Заканчивали военное обучение по сокращённой программе. Фронту нужны были командиры. По окончании училища меня наградили именным револьвером за чёткость и быстроту выполнения заданий от старших по званию. На любой приказ командира я командным голосом громко отвечал: «Есть! Так точно! Будет сделано!» Нас всегда учили: чтобы стать хорошим командиром, надо самому научиться подчиняться и выполнять задания чётко и быстро.

Советское контрнаступление под Москвой

Историческая справка

Приказ НКО №0170 за подписями С. Тимошенко и Г. Жукова был отдан 14.05.1941: «Выпуск произвести без экзаменов, по отметкам успеваемости. После выпуска курсантов немедленно отправить в части по месту назначения».

Иван Яковлев. Могилёвское пехотное училище. Фото 1940 г.

Контрнаступление под Москвой, 05.12.1941—07.05.1942.

В конце ноября – начале декабря советские войска получили значительные подкрепления. Когда из донесений советской разведки стало ясно, что Япония нападёт на СССР только после падения Москвы, то в октябре-ноябре десять дивизий вместе с тысячей танков и самолётов были переброшены с Дальнего Востока под Москву. В состав Западного фронта были переданы 3 общевойсковые армии (1-я ударная, 20 и 10-я) и 9 стрелковых; 2 кавалерийские дивизии; 8 стрелковых и 6 танковых бригад и большое количество специальных частей. Калининский фронт и правое крыло Юго-Западного фронта также были существенно усилены. Военно-воздушные силы этих фронтов пополнились авиационными частями и соединениями Московского военного округа, 6-го истребительного корпуса противовоздушной обороны и Дальнебомбардировочной авиации Главного командования. В результате к началу контрнаступления в составе советских войск насчитывалось 1 100 тыс. человек, 7652 орудия и миномёта, 415 установок реактивной артиллерии, 774 танка (в том числе 222 тяжёлых и средних) и 1000 самолётов. Однако в немецкой группе армий «Центр» было 1 708 тыс. человек, около 13 500 орудий и миномётов, 1170 танков и 615 самолётов.

Начиналась великая битва под Москвой. Одиннадцать суток без пауз длился первый этап контрнаступления советских войск под Москвой. Цена наступления оплачивалась жизнями солдат.

322-я дивизия успешно двигалась на запад, освобождая города Венёв, Новомосковск, Одоево, Белёв и другие, пройдя в течение месяца свыше 400 км на запад, освободив более 350 населённых пунктов.

Ванька ротный

Отрывок из книги Шумилова «Ванька ротный»

«И если вы увидите увешенного наградами, знайте, что любая из наград имеет обратную сторону. Воевали и шли под свинец не те, кто погонял нас, ротных, по телефону, не те, кто рисовал на картах кружочки и стрелы, не те, кто стригли и помадили. Без стрел было тоже нельзя! Но пусть они знают, что настоящей войны они нигде и никогда не видели.

Стрелковая рота – это кровавый след в ад, куда никто живьём не хочет опускаться. Стрелковая рота – это кровавый след на снегу.

Видно, судьбе было угодно, чтобы из многих тысяч павших в живых остались редкие остатки. Обычно во время боёв состав стрелковой роты не превышал полсотни. Но и этого количества солдат хватало только на несколько дней. Для нас, окопников, война велась не по правилам и не по совести. Противник, вооружённый до зубов, имел всё, а мы ничего. Это была не война, а побоище. Но мы лезли вперёд. Немец не выдерживал нашего тупого упорства. Он бросал деревни (заканчивались боеприпасы) и бежал на новые рубежи. Каждый шаг вперёд, каждый вершок земли стоил нам, окопникам, многих жизней.

Некоторые из солдат не выдерживают обстрела и пытаются перебежать в другую свежую воронку. На солдат по-разному действуют залпы и обстрелы. Одни терпеливо лежат и ждут, другие начинают метаться. Иной впадает в уныние и по-детски плачет. Некоторые теряют память, другие – зрение и слух.

Но этого ничего не знали наши «боевые» командиры (и знать не желали). Они сидели в тылу, рисовали красным карандашом кружочки и стрелы, наносили на бумаге удары по врагу. Им нужна была деревня, а рота застряла в снегу».

Наступление наших войск под Москвой. Декабрь 1941 г.

В Горьком шло формирование 322-й дивизии. Отец воевал командиром взвода 1089-го стрелкового полка 322-й стрелковой дивизии в составе 10-й армии Западного фронта, ему шёл двадцать первый год. Защита Москвы была основной задачей нашей армии. Надо было отбросить врага от столицы и вселить веру в наших бойцов, что немцы могут отступать и терпеть поражение. Героизм наших солдат и офицеров был беспредельно велик, как велики были и потери. Сводки сообщали, что каждый бой приносил 42% безвозвратных потерь, в которые не входили погибшие в госпиталях. Жизнь солдата-окопника длилась в среднем две недели. Приходило пополнение, потом снова и снова. От бомбёжек немецкой авиации многие теряли рассудок. Наша артиллерия и авиация ещё не набрали силы и военного опыта. Артиллерия была и сопровождала наши дивизии, но она безнадёжно отставала на марше от пехоты, в огромных снежных заносах, теряя лошадей и трактора при авианалётах противника. Артподготовки для пехоты не было, врага брали пулемётами, винтовками, штыками и криками «Ура!». Убежать за окоп нельзя – это дезертирство. Только вперёд! Не пойти из окопа в атаку можно только мёртвому или смертельно раненному. Пехота и танки – основной кулак в контрнаступлении под Москвой. Хотя в сильные морозы танки стояли, как наши, так и немецкие. А пехота шла в бой…