Алексей Поликовский - Рай и ад Питера Грина Страница 2

Сейчас немногие поверят в это, но группа Fleetwood Мас, где играл Питер Грин, в конце шестидесятых в общем представлении, а также по количеству проданных пластинок стояла выше, чем The Beatles. Но дело, конечно, не в количестве проданных пластинок. Дело в образе и звуке. The Beatles были людьми, потешавшимися над всем миром, обнаруживавшими белый рояль в кустах, плававшими на желтой подлодке по синему небу, гениальными создателями гармоний. Fleetwood Mac были сумрачными странниками в пределах блюза, извлекавшими свет из тени и гладкий гитарный звук из плотной шероховатости бытия. В группе, названной по имени барабанщика Мика Флитвуда, играли четыре гитариста – Грин, Спенсер, Макви, Кирван – каждый из которых искал свой собственный путь и по обычаю тех лет разрабатывал свое собственное звучание и безумие. Четыре гитариста, четыре головы с торчащими во все стороны цветущими ветвями, четыре души, каждая со своим собственным электричеством, не подходящим к проводам и розеткам другого, четыре музыканта, каждый со своими понятиями о блюзе, роке, звуке и смысле жизни – как, черт возьми, они вообще три года играли вместе?

Обросший, с черной густой бородой, в коричневом свитерке в обтяжку, тоненький и вдохновенный, Питер Грин был душой этой странной компании, которой удавалось творить чудо из сильных мелодий, голубиных перышек, детских снов, взрослой тоски. Да, на фотографиях тех лет он часто улыбается, и у него прекрасная улыбка человека, понимающего, что он ходит по воздуху. В их «Альбатросе» есть что-то неизъяснимое. Грин улыбается, играя эту вещь, в его улыбке радость героя, находящегося в верхней точке своего только-только начавшегося полета. Остальные играют с опущенными лицами, они в тени: в тени Дэнни Кирван в синей рубашке простого мальчика, которому предстоит трагическая жизнь, отступил назад Джереми Спенсер, ибо его таинство не терпит чужих взглядов и скоро он пустится в свое личное крайне рискованное автономное плавание, и застыл в непроницаемой серьезности Джон Макви, который привычно окаменевает в любом своем состоянии. По нему нельзя понять, тут он или там, в глубине или на поверхности, deep down или high level. И длинноволосый барабанщик Мик Флитвуд – смотрите в его лицо, это лицо артиста, вознесшегося над суетой и творящего звуковое чудо – мастерски работает палочками с мягкими шариками на концах, создавая волнистый туман и плавное движение крыльев в сладостном сне, который очень скоро прервется.

«Альбатрос». Fleetwood Mac играют в студии ТВ. 1970

4

Fleetwood Mac, 1969. Слева направо: Джон Макви, Дэнни Кирван, Питер Грин, Джереми Спенсер, Мик Флитвуд. Фото с обложки альбома The Essential Fleetwood Mac

Группа Fleetwood Mac существует до сих пор. С начала семидесятых, когда ее один за другим покинули гитаристы Грин, Спенсер и Кирван, она выпустила тридцать – а может, сорок – альбомов. В группу пришли люди совсем с другими понятиями о музыке и, хотя барабанщик Флитвуд и басист Макви остались в составе, группа разительно изменилась. Она стала играть поп-рок, достигла огромного успеха, получила почетные статуэтки разных премий, сочинила коммерческие хиты, в своем рейдере горделиво прописала цвет паласа, которым должны покрываться полы в их уборных, играла по приглашению президента-саксофониста Билла Клинтона в Белом доме… но в мире экзистенциальных ценностей и поисков рая, чреватых полной гибелью всерьез, она больше никогда уже не появлялась.

В другое время проникнуть невозможно. Эта капсула таинственно светится, но она без дверей. Можно прочитать тысячу книг про эпоху Наполеона, но всё равно не узнаешь, как звучал его голос и как скрипели его сапоги. Можно быть знатоком Древней Греции, но она так и останется непостижимой из-за невозможности прийти с бутылкой коньяка «Metaxa» в гости в бочку к Диогену или увидеть огромную купольную лысину Сократа. Вкус кислого вина, которое пили эти загорелые люди с голыми ногами, рассуждавшие о философии, нам неведом. Прошло – значит ушло. И все.

В случае с Fleetwood Mac у нас есть хотя бы шанс на постижение. Телевидение сохранило две записи живых концертов. Одна из них цветная – редкость по тем временам – запись короткого концерта группы в новогоднем Париже 1968 года. Мальчики и девочки начинают танцевать еще до того, как зазвучит музыка, и не прекращают в паузах. Танец, медленное сомнамбулическое кружение, тихие касания, круговые движения бедер, ток длинных волос, честные глаза, интеллигентные лица, нежность и мечта – вот что происходит этим вечером в Париже под звуки гитары, которую держит в руках Питер Грин. Группа и пипл не разделены, никому и в голову не придет обнести сцену сетчатым забором и поставить охрану. В то время, как одни танцуют невинные, райские, эротические танцы, другие чинно сидят на краю сцены прямо под ногами музыкантов и беседуют. О чем? О революции любви, о религии как опиуме для народа, о закостенелых идиотах у власти, о расширении сознания, о Маркузе, о Сорбонне, которую эти мальчики с желтыми галстуками и девочки с нежными лицами захватят в мае… Прекрасна высокая темнокожая девушка в футуристическом платье из серебристых пластин, танцующая на сцене рядом с Джоном Макви. Прекрасны появляющиеся на мгновенье лица девушек, погруженных в танец, как бабочки в полет, их глаза, их движения под звуки гитарного блюза и веселого голоса Джереми Спенсера, который отрывается на славу.

Вторая запись – слитые воедино два концерта в Норвегии, в 1968 и 1970 годах. Между ними огромная разница. Эти люди с гитарами как будто прожили за два года два века. Джереми Спенсер на первом концерте веселый мальчишечка, и Питер Грин брызжет радостью, и все они наслаждаются жизнью, музыкой, блюзом, звуком. Но на концерте 1970 года, запись которого была сделана норвежским ТВ, считалась утерянной, а потом обрывок этой записи вдруг возник в интернете – мы видим лица, в которых проступает какая-то уже совсем иная, черно-белая, глубокая жизнь. Джон Макви дважды затягивается прямо на сцене и явно уплывает отсюда туда, из Норвегии в Небесный Нил, отсюда и в дым. Это видно по его лицу со стекающими вниз усами, по его глазам, обращенным в самого себя. Джереми Спенсер из мальчишки с круглыми щеками превратился в крутого блюзмена, в котором проступает резкая – почти злая – суть. Он идет напролом, на таран, ва банк и отсюда вверх – а может, это вниз – и к Богу. Лицо Грина, окаймленное длинными волосами поэта и густой бородой пророка, слабо белеет во тьме, со всех сторон уже охватившей и сжавшей его.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Эта и последующие ссылки указывают на тексты и фотографии на сайте РАДИО ФРАНЧЕСКА, которые позволят вам еще больше узнать о героях этой книги