Хуберт Зайпель - Путин: Логика власти Страница 2

После того как над восточной Украиной был сбит пассажирский самолет «Малайзийских авиалиний» рейса MH17, Владимир Путин в течение нескольких месяцев для многих средств массовой информации стал единственным олицетворением тёмной силы, с которой необходимо бороться. Одиозный, но вместе с тем ловкий и умный, он продолжает свои злодеяния, несмотря на старания федерального канцлера Ангелы Меркель, которая регулярно говорит с ним (а она действительно много с ним общалась), как будто конфликт можно разрешить на уровне вербальной терапии, а не на уровне чёткого и ясного понимания политических интересов. Для западных журналистов Путин представляется человеком, который не хочет ничего иного, кроме как восстановить разрушенный Советский Союз – за счёт Прибалтики и Польши. При этом никакой роли не играет то, что подобный сценарий более чем маловероятен, поскольку эти государства уже давно входят в НАТО, и такая попытка, в соответствии с договором НАТО, сразу привела бы к новой мировой войне.

Сейчас истерия несколько улеглась. Украине тяжело даётся выстраивание государства, которое хотя бы минимально походило на демократическое. А ведь именно эта цель декларируется большинством СМИ, и за эту цель множество людей погибли на баррикадах. Политологи всё больше спорят, насколько правилен патетический тезис Запада, который превозносит Европейский Союз как прекрасную и свободную альтернативу колониальной России, этой империи, которая разваливается, но не хочет выпустить из своих рук Украину.

Роль Владимира Путина в событиях на Украине привела к дискуссии о правдивости средств массовой информации. Не все разделяют мнение авторитетных издателей газет, журналистов и телеведущих, утверждающих, что только Россия виновата в этом конфликте. Телекомпании ZDF и ARD с самого начала кризиса получают ворох жалоб на одностороннее освещение политики Путина и событий на Украине – и не без причины. Редакционный совет ARD, например, достаточно жёстко критиковал собственный канал за подобное освещение ситуации. После поступивших жалоб редакторы сами подробно проанализировали ряд передач и пришли к таким же выводам. По их словам, ARD давал информацию «односторонне» и «тенденциозно». В июне 2014 года они составили и представили длинный список явных ошибок. В частности, не освещались «стратегические планы НАТО в ходе расширения альянса на Восток»; во время киевского переворота подробно не анализировалась роль Совета Майдана, а также «радикальных националистических сил, в частности партии “Свобода”». Официальное резюме совета ARD звучит так: «Редакционный совет ARD на основе своих наблюдений пришёл к выводу, что предоставление информации о кризисе в Украине на первом канале германского телевидения отчасти создаёт впечатление предвзятости и тенденциозности и было направлено против России и российской позиции»[1].

В крупных ежедневных газетах ситуация выглядела аналогично. «Frankfurter Allgemeine Zeitung», «Die Zeit» и «Süddeutsche Zeitung» получили тысячи жалоб с критическими комментариями. Читатели заявляли, что они считают взгляд этих СМИ предвзятым и угрожали отказаться от подписки. Тем не менее многие журналисты скорее сомневаются в способности читателей судить о предоставляемой информации, нежели в качестве собственных репортажей. В ограничении своей монополии на информацию они видят лишь ещё одно доказательство того, насколько эффективно в Германии действует российская пропаганда.

Понимание того, что в этой дискуссии принимают участие не только пропутинские тролли, распространяется в авторитетных СМИ чрезвычайно медленно. Монополия журналистов на интерпретацию информации разрушена уже давно. И «ежедневные разборки с глупыми и некомпетентными политиками», как в ноябре 2014 года в своей программной речи Франк-Вальтер Штайнмайер снисходительно описал взаимоотношения политиков и журналистов, меняют тут очень мало. Дистанцию необходимо сохранять, а возможно это только в том случае, если «журналисты смогут избежать искушения самим вести себя, как политики. ‹…› Политики – не журналисты, а журналисты – не политики». Министр иностранных дел, которого считают довольно рассудительным, оставил СМИ на память еще пару фраз: «В тех случаях, когда по утрам я пролистываю обзор прессы нашего министерства, у меня возникает ощущение, что спектр мнений когда-то бывал и пошире». «Мне кажется, что стремление к конфронтации в головах журналистов довольно сильно»[2].

Громкая дискуссия о Владимире Путине не в последнюю очередь опирается на аргументы политкорректности. Политкорректность важна во многих сферах, но роль её в анализе внешней политике невелика. Предпринимается попытка сделать чьи-то личные убеждения обязательными для всех, не учитывая при этом неприятных побочных эффектов и других приоритетов. Причём сделать немедленно, прямо сейчас. Делается это по рецепту собственного стиля жизни, в соответствии с собственной повесткой дня. Куда пойти вечером поужинать, где вегетарианская кухня вкуснее? Что надеть? И почему Владимир Путин не добьётся наконец разрешения однополых браков в России?

Наше журналистское отношение к новой России – это эмоциональный коктейль из симпатии и убеждённости в собственной значимости. Сразу после краха Советского Союза германские журналисты, руководствуясь новым чувством общности, произвели на свет тысячи статей с доброжелательными советами и предостережениями от ошибок. Мы никогда не прекращали ставить оценки по поведению и считаем, что всегда знали, как «несостоявшееся государство» Россия могло бы продвинуться вперёд на пути к Западу. Похоже, однако, что российская политика не слишком-то подвержена воздействию передовой германской педагогики. Направление движения не было согласовано. Таким образом, отношения закончились так же, как всегда кончается безответная страсть: взаимным разочарованием.

Хроника ожиданий, которые в Германии связывали с путинской Россией, представляет собой плод многолетних иллюзий. «После краха коммунизма считалось, что Россия и Европа разделяют одни и те же ценности», – с разочарованием пишет газета «Die Zeit» в одной из своих передовиц[3]. И не только она. Однако это предположение, которое тогда господствовало и которое позже оказалось (и кажется до сих пор) сомнительным, имело мало общего с социальной реальностью того времени.

Конец Советского Союза не предусматривал договорённости Востока и Запада сразу же на базе принятых на Западе прав человека приступить к созданию нового россиянина. Крах Советского Союза стал результатом гигантского экономического коллапса и неспособности политико-бюрократической властной элиты прогнозировать дальнейшее развитие и изменить курс. Начало краху Советского Союза положил Горбачёв, а не передовицы германских газет. Еще в 2008 году Михаил Горбачёв в открытом письме обвинил германских журналистов в нападках на Россию: «Когда присматриваешься к потоку публикаций в немецкой прессе, возникает впечатление – и от него трудно отделаться, – что налицо какая-то кампанейщина. Как будто все пользуются одним монопольным источником, который содержит дюжину тезисов (в России отсутствует демократия; подавляется свобода слова; проводится коварная энергетическая политика; власть сползает к диктатуре – и т. д. и т. п.)»[4].