Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора Страница 2

Дневник позволяет часто ставить собственные точки в спорах — если хотите, брать реванш, конструировать собственные ответы и слышать собственные неудачи. Дневник позволяет также и не завираться — как мы подчас завираемся в обычной жизни и в традиционных спорах. Дневник — это диалог с жизнью и о жизни. И, как обычно бывает, дневник — некоторая надежда оставить за собой последнее слово.

Когда писание Дневника стало моей нравственной потребностью? Не тогда ли, когда в мои простенькие записи вторглась политика, потом работа, служба в институте? Или когда вдруг дневник стал чуть ли не моим основным жанром?.. Как бы там ни было — настал момент когда мой Дневник из личного жанра перешел в жанр публичности.

Конец века. Выходит эта книга с тремя годами моей жизни»… Но жизнь продолжается в новом веке, и Дневник все пишется…

1998 год

1 января, четверг.

Новый год встретили вдвоем с В. С..[1]

Как ни странно, и как обычно, это оказалось и без нервов, и интересно. Яств особенно никаких не было. Полдня я трудился над становящимся традиционным фаршированным судаком. Были еще три или два салата и копченый палтус. Из всех безумств телевизора мы выбрали НТВ — «Песни о главном-3» проигрывали традиционному вечеру НТВ. На этот раз было попурри из знаменитых классических номеров в исполнении эстрадных артистов. Особенно хорош был Киркоров, который, в перьях и стразах, пел, подражая герою фильма о кастрате Фаринелли. Чувствовалось, что ему самому это очень нравилось, он наслаждался. Понравился также Леонтьев, певший что-то классическо-инструментальное на манер ансамбля мужских и женских голосов, инструментовавших раньше под «ба-бо-бу» Баха, и какой-то не узнанный нами немолодой певец, исполнивший «Устал я греться у чужого огня». При этом на нем была надета маска сварщика, в общем, смешно и остроумно. Как всегда, на балу НТВ были все их ведущие и полюбившиеся гости. Неестественны и ненатуральны были почти все, но особым внешним лицемерием отличались Хакамада, все разыгрывающая из себя девушку, и Костиков — владелец прессы прошлых лет. Из усов Евгения Киселева и с голых плеч Светланы Сорокиной выпирали деньжищи, которые им заплатили, наверное, за эту непринужденность и веселость. Не устаю каждый день говорить, что журналисты очень хорошо устроились, очень неподкупное племя. Через всю программу мучили животных: сначала президент компании Малашенко выводил бычка, который символизировал старый год, а потом кто-то из певцов пел с тигренком, который еще не умеет по-настоящему укусить.

Перед развлекательными программами что-то с телесуфлера считывал президент. Его речь, как всегда, была неискренна и неумна. В самом конце, создавая эффект сиюминутности для этой записи, из-за кулис появилась его семья и принялась чокаться шампанским. К сожалению, их показали мало, было бы интересно посмотреть на эту семью, все разглядеть, коли страна попалась к ним в лапы и их обслуживает.

2 января, пятница.

Вчера вечером пришел Эрк и, как всегда, принес стирать сумку белья. Две закладки сделали вечером и одну утром. У Эрка в диване даже хранится свое белье: пододеяльник, простыня, наволочка. Утром он погулял с собакой, потом мы втроем делали бефстроганов, под вечер запеканку.

Весь день читал монографию о Плеханове. Корю себя, каким малограмотным и самонадеянным человеком я сел за роман о Ленине. Ночью еще прочел Марину Шаповалову, студентку из семинара покойного Шугаева. Девочка она безумно честолюбивая, со способностями: головными, высчитанными. Все время что-то философствует, выкаблучивается. Рассказы ее, в том числе и последний по времени (о какой-то ведьме), взросшие на почве чужих школ и нашего стремления к пьянству — дань моде и времени, — откровенно плохи. Много манерности, страсти к половухе, нет у нее рассказа или повести, где она не упомянула бы гомосексуализм. Настрадалась от него, что ли? Кстати, лучшая у нее повесть — о жизни еврейской семьи и об ее эмиграции. Это по-настоящему хорошо. По проблематике, времени, материалу это напоминает мои «Мемуары сорокалетнего», но мы с этим покончили двадцать лет назад.

Чувствую себя плохо, силы уходят.

4 января, воскресенье.

Весь день разбирался с бумагами, по-прежнему бумажку кладу к бумажке, вырезки раскладываю по папкам, как будто собираюсь прожить еще сто лет.

Вечером ходил в театр «Сопричастность» на улице Радио, где Игорь Сиренко поставил под названием «Без солнца» горьковское «На дне». Все это интересно, я с удовольствием смотрел и слушал великий текст. Восприятие его с возрастом становится совершенно другим. Удивился тому, как хорошо этот текст знал Сталин, по мере движения спектакля вспоминались раскавыченные цитаты из «отца народов». Во время этого спектакля возникло и ощущение обмана — в знаменитых фондовых радиоспектаклях текст, оказывается, был весь размылен, все уходило в роскошные интонации мхатовских актеров-классиков. Героем у Сиренко, как, чувствуется, и в пьесе, стал Лука. Играет его молодой, что, кстати, правильно, Владимир Михайлов. Во всяком случае, нет ни седой бороды, ни армяка. Ведь Луке может быть и лет 45 — по тем временам возраст почтеннейший. Понравились еще Александр Шишкин — Клещ, Михаил Жиров — Костылев и Коля Тыртов — Барон. Коля и его жена Наташа Кулинкина играли еще в моем «Сороковом дне».

Из последних политических событий: если не будет выполнено требование шахтеров, то они начнут бессрочную всероссийскую забастовку. Требование у них простое — досрочные перевыборы президента и Думы.

5 января, понедельник.

Часто мы совершенно не можем интерпретировать свершившиеся события. И я посмеялся над состоявшимся конгрессом интеллигенции, и все газеты посмеялись. Даже наш студенческий журнал издевательски отозвался о сопутствующем «Большому конгрессу» малом конгрессе «Молодой интеллигенции». И только потом я в своих бумажках нашел крошечную вырезку из «Российской газеты» (26.09.97 г.), озаглавленную «Распоряжение Правительства Российской Федерации»: «Выделить в 1997 году организационному комитету учредительного съезда движения «Конгресс интеллигенции России» за счет резервного фонда Правительства Российской Федерации 1 млрд рублей на частичное возмещение расходов, связанных с подготовкой и проведением учредительного съезда движения «Конгресс интеллигенции России». А я-то по наивности думал, что резервный фонд — это на землятресения, пожары, стихийные бедствия, на сирых и убогих. Теперь понятно, почему вполне серьезные люди вроде Ю. Черниченко — я помню его вместе с А.Яковлевым в президиуме первого «молодежного» съезда в ЦДЛ, я, кажется, об этом писал в дневнике — почему эти серьезные люди схватились за такое дело.