Александр Никонов - Наполеон. Попытка № 2 Страница 2

А что же русский царь?.. А вот русскому царю явно неймется. Он и его генералы в 1811 году планируют интервенцию в Европу: «…начать наступление, вторгнуться в герцогство Варшавское, войдя по возможности в Силезию, и вместе с Пруссией занять линию Одера…»

Как СССР в 1941 году был наполнен ожиданием близкой войны с Германией, так вся Россия в 1811 году знала: скоро опять будем воевать с Наполеоном! Причем психологическое и политическое обоснование своим наступательным замыслам царь Александр дал следующее: «Славянские нации воинственные по природе, и если их поощрять, составят значительную силу и… могут совершить мощную диверсию против Австрии и французских владений в Адриатике. При счастливом стечении обстоятельств будет возможным даже продвинуться через Боснию и Хорватию достаточно далеко. Я посылаю адмирала Чичагова, человека весьма умного, чтобы все соответствующим образом устроить». Эти слова были написаны русским царем в апреле 1812 года.

Но может быть, царь Александр планировал превентивную войну, зная, что Наполеону очень хочется зачем-то завоевать холодную Россию и отнять у нее всю картошку? Нет. Царский барон Беннигсен еще в феврале 1811 года, настаивая на наступательной войне против Наполеона, так оценивал возможность нападения самого Бонапарта на Россию: «…власть Наполеона никогда не была менее опасна для России, как в сие время, в которое он ведет несчастную войну в Гишпании и озабочен охранением большого пространства берегов».

Наполеону эта война не нужна. А Александр рассылает в западные войска приказы о том, чтобы их командиры готовились к скорому выступлению. Приказы эти подписаны октябрем 1811 года!

Понимая, что русские сколачивают очередной антифранцузский союз и вот-вот ударят по Польше, Наполеон также готовится к войне. Но это пока еще не русская война: в декабре 1811 года в письме к Евгению Богарне он называет грядущую войну «польской кампанией» и приказывает строить укрепления в районе Варшавы. Бонапарт требует от своих маршалов повышенной бдительности: «Если русские не начнут агрессии, самое главное будет удобно расположить войска, хорошо обеспечить их продовольствием и построить предмостные укрепления на Висле». В июне месяце Наполеон пишет своему генералу Гражану: «Если на вас будут наседать вражеские войска… отступайте на Ковно…»

Наконец, в конце апреля 1812 года царь Александр лично выезжает из столицы в Вильно — поближе к горяченькому.

И только после этого — в начале мая — Наполеон покидает Париж и спешно отправляется в Польшу.

У нас привыкли называть эту войну Отечественной. Рассказывают о дубине народной войны, партизанах и прочем. Действительно, были банды мужиков, нападавшие на отставших французов: отчего же не пограбить богатых иностранцев? Но в учебниках истории почему-то не пишут, что в четырех уездах Московской губернии, где долго стояли французы, мужики, собравшись на сход, заявили, что они отныне считают себя подданными Наполеона. В учебниках истории не отражен тот факт, что за десять лет — с 1800 по 1810-й — в России вспыхнуло примерно восемь десятков крестьянских восстаний, то есть в среднем по восемь за год. А в одном только 1812 году — аж сорок!

В Москве есть улица партизанки Василисы Кожиной — бабы, собравшей партизанский отряд, воюющий против французов. А вот улицы с именем ее украинской «подельницы» — только с другим знаком — в Москве нет. Наверное, потому, что она сколотила отряд с целью идти вместе с наполеоновской армией на Москву.

Многие слышали о героизме казаков, трепавших наполеоновские отряды. Но кто в курсе, что казаки не столько воевали с Наполеоном, сколько грабили русские деревни и Москву, нанеся экономике России больший ущерб, чем французы? Казачий атаман Платов целыми обозами отправлял награбленное в русских селениях добро к себе на Дон. Бенкендорф писал, что лагеря казаков «напоминали воровские притоны». А генерал Ермолов позже вспоминал: «Генерал Платов перестал служить, его войска предались распутству и грабежам… опустошили землю от Смоленска до Москвы».

…Так вот, эта книга для тех, кто слышал, но не знает.

В ЧЕМ ПАФОС ЭТОЙ КНИГИ?

Все книги о Наполеоне начинаются с двух вещей — или с его рождения на Корсике, или с его смерти на острове Святой Елены. А начинать рассказ о нем нужно с Французской революции. Она, сломав все старые заграждения и условности, устроила такую кипящую кашу, такой социальный лифт, что с его помощью талантливая личность могла быстро всплыть от самого низу до самого верху. Если бы, конечно, уцелела, что в условиях революционных брожений является весьма нетривиальной задачей. Наполеон мог погибнуть много раз. Но судьба зачем-то хранила его…

Что породило Французскую революцию? Французскую революцию породил конфликт между усложнившимся внутренним миром людей и отсталыми, традиционно-патриархальными связями между ними. Я не слишком сложно излагаю?..

Люди, имеющие не «игрушечное», то есть гуманитарное, а настоящее (техническое либо естественно-научное) образование, грызли в вузах гранит науки, решали дифференциальные уравнения в частных производных, старались вникнуть в принцип Даламбера-Лагранжа. И мало кто из студентов задумывался о том, что высшая математика, с таким трудом поддающаяся их пониманию, родилась не в атомном XX веке, а в феодальной Европе, когда Париж утопал в нечистотах, а придворные дамы при дворце французского короля носили специальные блохоловки — небольшие медальоны, намазанные клейким пахучим веществом для ловли блох, кишевших тогда и во дворцах, и в хижинах. Именно в ту мрачную эпоху творили Даламбер и Лагранж, Гей-Люссак и Вольт. (Я уж не говорю о Вольтере, Руссо и прочих титанах мысли, потому что для понимания их философии требуется не больше мозгов, чем для решения дифференциальных уравнений.)

Когда значительная часть людей в обществе становится достаточно сметливой, им начинают жать старые социальные институции и традиции отцов, они становятся тесными и психологически, и материально. С одной стороны, люди видят всю нелепость прежнего порядка вещей: почему я, такой умный, не имею таких же прав, как аристократ, который обладает преимуществом передо мной только по праву рождения? Разве мы не из одного места вылезли?.. С другой стороны, прежний порядок вещей просто-напросто мешает новым умным зарабатывать деньги своим умом и своими способностями. И это уже совершенно нетерпимо! Налоговые дела ведут к потрясению основ.

Только дворяне могли в королевской Франции занимать высокие административные, армейские и церковные должности. В поисках положенных дворянам налоговых и прочих привилегий разбогатевшие мещане старались сочетаться мезальянсным браком с дочками обнищавших дворян. Но разве обнищавших дворян на всех напасешься? На 25-миллионное население Франции привилегированных людей, обладающих всей полнотой гражданских прав, было всего 270 тысяч человек. Конечно, подавляющим большинством французского населения были малограмотные крестьяне, которым гражданские свободы как инструмент зарабатывания денег были менее нужны, чем буржуазной «прослойке» — банкирам, фабрикантам, ремесленникам, журналистам, адвокатам и прочим специалистам. Последние не принадлежали к аристократии и не были крестьянами, но их роль в развитии общества давно переросла их ничтожные права в обществе.