Роман Трахтенберг - Лучшее (сборник) Страница 2

С тех пор Рому как подменили. Он начал ходить в синагогу. Но даже его друзья не знали о том, что он жертвует крупные суммы на интернат для детей при Петербургской синагоге. Он видел, что деньги, заработанные им главным образом на пьянках, идут во благо. О том, что Роман занимался благотворительностью, стало известно, когда он умер. Об этом рассказал раввин Ифрах Абрамов. Он стал другом семьи после истории с квартирой. Именно ему пришлось провести последний похоронный обряд: «Рома не афишировал благотворительность. При своей эпатажности в этом отношении он был очень скромный. На его деньги в общежитии интерната мы сделали ремонт, заменили панели отопления, поставили стеклопакеты. За всю зиму никто из детей не заболел…»

Ифрах говорит, что Роман поменял свое лицо. Что постепенно ушла развязность, что он подумывал о смене репертуара, хотя зрители хотели видеть его прежним. Я спросила Ифраха, насколько этично говорить о святых людях в такой книге, как эта, и он ответил, что «любая информация, показывающая, что человек под влиянием веры меняется, полезна в моральном отношении».

…И все же, и все же… Все же Рома оставался верен себе. Ну, не мог он не шутить над теми, не лучшими чертами «еврейского характера», которые известны всему миру. Когда кто-либо из зрителей пытался сыграть с ним в анекдоты, он говорил: «Рассказывать Трахтенбергу еврейские анекдоты все равно что плеваться с верблюдом». Говорят, умение посмеяться над собой свойственно только умным людям. И едва начинался вечер, как в своем кабаре Трахтенберг с удовольствием шутил на скользкие темы.

Сара причитает:

— Абрам, ну как ты мог сломать новый стул?! Как ты мог испортить новую люстру?! Нет, мое сердце не выдержит! Ты что, не мог повеситься в другом месте?!!

Был еще анекдот, который он очень любил и рассказывал в каждой программе.

Поскользнулся еврей, падает в пропасть, успел ухватиться за корень дерева и кричит: «Господи-и-и, спаси меня!» И тут голос сверху: «Абрам, веришь ли ты в меня?!» — «Верю-у-у-у, Господи!» — «Тогда отпусти руки». — «Так! Я понял!.. Ээээй!!! Есть там кто-нибудь еще?!!»

Взаимовыручка

«Некоторые наши звезды говорят, что „артист должен стоять на сцене“ и отказываются от халтур. Я таких не понимаю!» — заявлял Роман.

Сам он никогда не отказывался от работы, и тех артистов, которые умеют работать вне сцены — то есть на корпоративах, на юбилеях, в ресторанах, на пляжах и в прочих малопригодных для выступления местах, он уважал. Говорил, что в таких условиях может не потерять лицо только супер профессионал!!! Ведь там ведущего могут перебить, там люди отвлекаются на «поесть и выпить», там среди гостей свои сложные отношения и приоритеты, и над кем-то подшутить можно, а над кем-то нельзя. Артист, не зная всей подноготной, может потеряться; может не понять, почему его шутка вызвала в зале гробовое молчание, а не смех. В книге «Вы хотите стать звездой?» много написано о том, как в такой сложной обстановке создать людям праздник. А ему было очень важно, чтобы праздник состоялся, и потому Рома ценил, когда коллеги по цеху, другие артисты, подсказывали что-то или помогали.

В той же книге есть глава, где Роман вспоминает, как на дне рождения одного бизнесмена познакомился с Владимиром Винокуром. Ситуация тогда для Ромы была ужасная. Полный зал народа, и почти одни мужчины. Женщин только две — жена именинника и жена его сына. Из уважения к дамам все гости сидели чинно и давили в себе смех. Роман понял, что его ждет полный провал, и тут руку помощи ему протянул Винокур, сидевший среди гостей.

— Рома, а вот ты знаешь такой анекдот? — начал он.

— Знаю.

Завязавшийся диалог двух юмористов вызвал оживление. Вот что написано об этом в книге: «Как мне кажется, он (Винокур) первый в тот вечер произнес слово „жопа“, но поскольку неприличное слово произнес приличный человек, имеющий на себе печать столпа шоу-бизнеса, все отнеслись к этому с юмором. Ведь он был звездой, когда еще и понятия такого не было, и потому „свой человек“ почти для каждой компании. Что он ни сделает — все рады. Вот и сегодня гости расслабились и развеселились. После чего я понял, что моя программа спасена. Мне оставалось только подхватить начатое им веселье как олимпийский огонь, что намного проще, чем зажечь».

После этого они начали общаться, Владимир Винокур приходил к нему в эфир и на «Русское радио», и на «Маяк».

«У меня был пароль „Рома Трахтенберг“! — рассказал Владимир Натанович. — Мне с ним было удобно, комфортно, мы перешучивались, атмосфера создавалась дружелюбная. В эфире на радио он был большой импровизатор, свободный, отвязный, но в жизни Рома был очень трогательный, наивный, в чем-то одинокий, как мне казалось. Как будто не хватало ему рядом близкого человека и некому было доверить самое сокровенное… И еще у меня создалось впечатление, что он умеет ценить человеческие отношения, хотя многие ревностно относились к нему, к его популярности. А он умел держать себя в любой обстановке и умел держать публику. Мало кто знает, но он приходил ко мне на спектакль, причем не в самый центр Москвы, а после спектакля говорил интересные вещи, тепло отзывался о моих молодых артистах. Предлагал мне в мюзикле участвовать, но у меня много работы, свой театр, и я сказал, что сложно от большого коллектива отвернуться. Он меня понял, мы перезванивались, если он звал на радиопрограммы, я откликался.

Трагедия неожиданная и не про Рому как-то, он очень жизнелюбивый, энергичный, и столько в нем было много всего. Казалось, что он не может замолчать и уйти навсегда. Мы при жизни стесняемся говорить друг другу хорошие слова, есть традиция делать это в грустные минуты на панихидах. А я ему при жизни сказал все хорошее, что о нем думаю. Он не поверил, спросил: вы издеваетесь? Он выделялся из всей тусовки, из шоу-бизнеса. У него были точные оценки, будь то передача или чье-либо выступление. Потеряли суперпрофессионала. Все о нем по-разному судили. Он был явлением, неординарным человеком. То, что он мат использовал в работе, ну так и я не рассказываю анекдот, заменяя слова…»

Диета

…Почему-то все вдруг стали говорить, что он заморил себя голодом, что резкое похудение сказалось на здоровье. На телевидение вызвали даже самого модного диетолога Москвы и заставили оправдываться. Но ведь и полнота далеко не залог здоровья. Роман был счастлив и горд собою, когда похудел. Когда показал, что и у него есть сила воли и характер. Да он и не голодал особо, по часам постоянно что-то съедал.

А голодал всерьез он только однажды, когда мы работали над книгой «Путь самца-2. Лифчик для героя». Там же и описали голодовку. Началась она с того, что я застряла в лифте, а он звонил мне на мобильный и «развлекал беседой»: «Я тебе сто раз говорил, лифты не рассчитаны на вес слонов! Ходи по лестнице». — «На себя посмотри!» — огрызалась я. Вышла я злая, а вечером мы поспорили на тысячу долларов, кто сильнее похудеет за месяц: так в книгу вошла глава «Пари».