Дэвид Шилдс - Сэлинджер Страница 2

Мы приводим также 12 «разговоров с Сэлинджером» – записей насыщенных информацией бесед, состоявшихся за более чем 50 лет у журналистов, фотографов, охотников за знаменитостями, поклонников писателя, членов его семьи с человеком, который никогда не прекращал вести жизнь сотрудника контрразведки. Эти эпизоды позволяют читателям еще более приблизиться к писателю, который на протяжении более полувека оставался совершенно недоступным.

В жизни Сэлинджера было два явных переломных момента: Вторая мировая война и погружение в религию Веданты. Вторая мировая уничтожила Сэлинджера-человека, но сделала его замечательным художником. Религия дала утешение, которое было необходимо Сэлинджеру, но убила его искусство.

Жизнь Сэлинджера – это история солдата и писателя, который избежал смерти на полях Второй мировой войны, но так никогда вполне и не воспринял свое выживание, история еврея-полукровки с Парк-авеню, который в конце войны осознал, что значит быть евреем. Наша книга – исследование процесса преображения надломленного солдата и раненой души в икону ХХ века посредством искусства, которое он же и разрушил своей религией.

У Сэлинджера было врожденное уродство, ставившее его в неловкое положение и омрачавшее всю его жизнь. Бросивший колледж живой, энергичный и талантливый умник-дэнди, словно сошедший со страниц романа Ф. Скотта Фицджеральда, Сэлинджер страстно, неукротимо хотел стать великим писателем. Он встречался с Уной О’Нил, прекрасной дочерью Юджина О’Нила, возможно, величайшего американского драматурга, и публиковал короткие рассказы в Saturday Evening Post и других многотиражных, но изданных на плохой бумаге периодических изданиях. После войны Сэлинджер отказался от переиздания этих рассказов. Война убила писателя.

Будучи штаб-сержантом Двенадцатого пехотного полка, Сэлинджер в 1944–1945 годах участвовал в пяти кровопролитных сражениях в Европе. В его обязанности сотрудника контрразведки входили допросы военнопленных, участие в «войне теней» на территории, не контролируемой ни союзниками, ни немцами, сбор информации у гражданских лиц, раненых, изменников и дельцов черного рынка. Сэлинджер своими глазами видел разрушения и опустошения войны. Перед самым ее концом он и другие военнослужащие вступили в Кауферинг IV, вспомогательное отделение концлагеря Дахау. Вскоре после этого Сэлинджер оказался в одной из гражданских больниц Нюрнберга как человек, который был психически травмирован открытиями, сделанными в конце войны.

Во время войны и послевоенной госпитализации Сэлинджер носил с собой в капсуле для опознания тела личный талисман, обеспечивавший ему выживание: первые шесть глав романа о Холдене Колфилде. Эти главы станут романом «Над пропастью во ржи», книгой, которая заново определила Америку и которую лучше всего понимать как замаскированный военный роман. Из войны Сэлинджер вынес неспособность верить в героические, благородные идеалы, которые, как нам нравится думать, отстаивают наши культурные институты. Вместо написания романа о войне, как это сделали Норман Мейлер, Джеймс Джонс и Джозеф Хейлер, Сэлинджер взял свою военную травму и внедрил ее в то, что невооруженному глазу кажется романом о взрослении. Послевоенная травма в виде духа машины присутствует и в «Девяти рассказах»: рассказ о самоубийстве открывает книгу, в середине которой рассказывается о самоубийстве, которого едва удается избежать, но заканчивается книга все же рассказом о самоубийстве.

Глубоко травмированный (и не только войной) Сэлинджер замолк. Пребывая в немоте, он жаждал увидеть и почувствовать единство всех вещей, но довольствовался отрешением от всех страданий, кроме своих собственных, которые сначала потрясли, а потом и полностью раздавили его. Во втором браке он постоянно и настойчиво отдалялся от семьи, неделями просиживая в уединенном бункере и говоря своей жене Клер и детям, Мэтью и Маргарет: «Если только в доме не будет пожара, не беспокойте меня». Сэлинджер был поразительно далек от Маргарет, которая осмелилась вобрать в себя черты мятежных героев его произведений. Несмотря на свои многочисленные суицидальные наклонности, или именно по этой причине созданные Сэлинджером персонажи – Фрэнни, Зуи и Симур Глассы – были неизмеримо ближе его сердцу, чем живые члены его семьи.

Сэлинджер был утопающим, который отчаянно хватался за спасательные плоты. Его уносило все дальше от обыденности. Он все больше занимался все более абстрактными сферами. Он растворился в утешении, которое давала философия Веданты: вы – не ваше тело и не ваше сознание, откажитесь от имени и славы. «Отрешенность, брат, и только отрешенность. Отрешенность от желаний. “Устранение всех вожделений”», – писал Сэлинджер в повести «Зуи». В своем творчестве он двигался точно по этой физико-метафизической оси. Из произведения в произведение он все более считал своей задачей распространение этого учения.

В подвале Сэлинджера, который мы открываем в последней главе, есть откровения, определяющие характер и карьеру писателя, но там нет никакого «последнего секрета», раскрывающего его личность. Вместо этого в его жизни была цепь взаимосвязанных событий, начиная с анатомических особенностей и заканчивая любовными историями, войной, славой и религией, которые мы раскрываем, прослеживаем и связываем друг с другом.

Создавая частный мир, в котором он мог управлять всем, Сэлинджер выжимал из страданий и ужасов Второй мировой войны безукоризненное, бессмертное искусство. А потом, когда он не смог управлять всем, когда накопление всех страданий стало невыносимым для столь утонченно организованного человека, каким был Сэлинджер, он всецело отдался Веданте, превратив вторую половину своей жизни в танец с призраками. Ему уже не с кем было разговаривать.

Часть первая

Брахмачарья

Ученичество

Высадка на участке «Юта» в день начала вторжения союзников во Францию, 6 июня 1944 года.

Глава 1

Отсюда-то мы и начнем войну[1]

Участок высадки «Юта», Нормандия, 6 июня 1944 года:

Сен-Ло, Мортен, Шербур, Франция, июнь – август 1944 года.

Двенадцатый пехотный полк, в котором служил Сэлинджер, высадился на участке «Юта» в день высадки союзников в Нормандии 6 июня 1944 года. На момент высадки в полку насчитывалось чуть меньше 3100 человек. К концу июня полк потеряет около 2500 бойцов. Сэлинджер лицом к лицу столкнулся со смертью. На его глазах гибли сослуживцы из его подразделения. Был он свидетелем и массовых смертей.

Дж. Д. Сэлинджер: Я высадился на пляж «Юта» в день начала вторжения союзников во Францию в составе Четвертой дивизии[2].