Александр Ба­бо­ре­ко - Бунин. Жизнеописание Страница 2

Превосходный портрет А. П. Буниной написал художник А. Г. Варнек (хранится в Эрмитаже).

Среди предков И. А. Бунина — внук сестры А. П. Буниной, географ и знаменитый путешественник Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (1827–1914).

В родстве с Буниными были Киреевские. Мать философа, публициста и литературного критика И. В. Киреевского и его брата, фольклориста П. В. Киреевского, — Авдотья Петровна Юшкова (в замужестве Елагина), внучка А. Бунина, отца В. А. Жуковского. Она была женщиной во многих отношениях замечательной. Ее салон в 1840-е годы называли «Республикой у Красных ворот». К. Д. Кавелин писал: «Все, что было в Москве интеллигентного, просвещенного и талантливого, съезжалось сюда по воскресеньям. Приезжавшие в Москву знаменитости, русские и иностранцы, являлись в салон Елагиных» [4]. Здесь бывали Пушкин, Мицкевич, Языков, Баратынский, Чаадаев, Хомяков, Грановский, Тютчев, Аксаковы, Герцен, Огарев, Шевченко, Тургенев, Гоголь.

Бунины были, по словам Ивана Алексеевича, в родстве с Гротами, Воейковыми, Булгаковыми, Соймоновыми.

Род И. А. Бунина перекрещивался с родом Пушкина. Супруга сына А. С. Пушкина, Александра Александровича, — из Буниных [5].

Ближайшие предки И. А. Бунина также были люди незаурядные.

У деда И. А. Бунина, Николая Дмитриевича, было трое детей: Николай, Алексей и Варвара. Некоторые черты деда писатель придал Петру Кириллычу («Суходол») и помещику Хвощинскому («Грамматика любви»).

Вот что рассказывал о них И. А. Бунин В. Н. Муромцевой-Буниной по семейным преданиям:

«Отец любил повествовать и о более близких предках, о своем деде, который был человек богатый, имел поместья в Воронежской и Тамбовской губерниях и только под старость поселился в своей родовой вотчине Орловской губ., Елецкого уезда, в Каменке…

— При моем отце, Николае Дмитриевиче, — рассказывал Алексей Николаевич, — был здесь уже полустепной простор, засеянные поля. Но сад еще был замечательный: аллея в семьдесят развесистых берез, а фруктовый сад какой! а вишенник, малинник, сколько крыжовнику, а дальше целая роща тополей, а вот дом оставался под соломенной крышей и горел несколько раз, потом опять отстраивался, икона безглавого Меркурия тоже несколько пожаров выдержала, даже один раз раскололась!

Рассказывал, что мать его (рожденная Уварова) была красавицей: „Она рано умерла, и отец так тосковал, что даже тронулся, впрочем, говорят, что во время Севастопольской кампании, когда мы были на войне, он как-то лег спать после обеда под яблоней, поднялся вихрь, и крупные яблоки посыпались на голову… После чего он и стал не вполне нормальным“.

Мать тоже иногда вмешивалась в разговор и сообщала детям, что ее предки были помещиками Костромской, Московской, Орловской и Тамбовской губерний и что в их семье жила легенда: некогда Чубаровы были князьями. Петр Великий казнил одного князя Чубарова, стрельца, сторонника царевны Софьи и лишил весь род княжеского титула…»[6] [7]

Варвара Николаевна, родная тетка Ивана Бунина, жила в своем именье Каменка, описанном Буниным под названием Суходола. Изображена она как в повести «Суходол», так и в раннем рассказе Бунина «Фантазер» и в очерке «„Шаман“ и Мотька».

Алексей Николаевич, отец поэта, помещик Орловской и Тульской губерний, родился 11 марта 1827 года. Он был участником Крымской войны, куда отправился добровольцем вместе с братом Николаем, со своим ополчением, был на передовой позиции (уволен из ополчения 5 декабря 1856 года). Там встретился с Л. Н. Толстым.

Бунин писал:

«Отец, человек необыкновенно сильный и здоровый физически, был до самого конца своей долгой жизни и духом почти столь же здоров и бодр. Уныние овладевало им в самых тяжелых положениях на минуту, гнев — он был очень вспыльчив — и того меньше» [8].

Это был, как писал Бунин в «Жизни Арсеньева», человек удивительный «талантливостью всей своей натуры, живого сердца и быстрого ума, все понимавших, все схватывавших с одного намека, соединявший в себе редкую душевную прямоту и душевную сокровенность, наружную простоту характера и внутреннюю сложность его, трезвую зоркость глаза и певучую романтичность сердца» [9].

Учился он в Орловской гимназии, вместе с Н. С. Лесковым, но очень недолго: бросил занятия с первого класса. В старости много читал.

Из девяти его детей пять умерли в раннем возрасте. Сам он скончался 6 декабря 1906 года в имении сына Евгения Алексеевича, в Огневке.

Мать Бунина (урожденная Чубарова) родилась, по-видимому, в 1835 году «в имении матери, в Озерках, — писала мне В. Н. Муромцева-Бунина 15 мая 1957 года. — В ней тоже текла бунинская кровь, — дед ее по матери Бунин Иван Петрович». Умерла она в 1910 году.

В «Родословной рода гг. Чубаровых» [10] указывается, что отца Людмилы Александровны звали Александр Федорович Чубаров, мать — Анна Ивановна (урожденная Бунина). У них были еще дети: Иван (1833–1861) и Мария (?— 1867) — по первому мужу Бунина, а по второму Резвая. По свидетельству В. Н. Муромцевой-Буниной, смерть И. А. Чубарова перенесена в «Суходол» — смерть Петра Петровича, — «лошадь, шедшая сзади розвальней, убила его копытом» [11]. Иван Алексеевич Бунин назван в честь своего дяди И. А. Чубарова.

Людмила Александровна «имела характер меланхолический. Она подолгу молилась перед своими темными большими иконами, ночью простаивала часами на коленях, часто плакала, грустила. Все это отражалось на впечатлительном мальчике» [12] — будущем поэте.

О своем детстве Бунин писал А. А. Коринфскому 18 ноября 1895 года:

«Родился я 10 октября 1870 года в Воронеже, куда мои родители переселились на время из деревни для воспитания моих старших братьев; но детство (с четырехлетнего возраста) мне пришлось провести в глуши, в одном из небольших родовых поместий (хутор Бутырки Елецкого уезда Орловской губернии).

Как я выучился читать, право, не помню, но правильно учиться я начал только тогда, когда ко мне пригласили гувернера, студента Московского университета, некоего Н. О. Ромашкова, человека странного, вспыльчивого, неуживчивого, но очень талантливого — и в живописи, и в музыке, и в литературе. Он владел многими языками — английским, французским, немецким и знал даже восточные, так как воспитывался в Лазаревском институте, много видел на своем веку, и, вероятно, его увлекательные рассказы в зимние вечера, когда метели буквально до верхушек заносили вишенник нашего сада на горе, и то, что первыми моими книгами для чтения были „Английские поэты“ (изд. Гер-беля) и „Одиссея“ Гомера, пробудили во мне страсть к стихотворству, плодом чего явилось несколько младенческих виршей… Десяти лет меня отдали в Елецкую гимназию, где курса я, к счастью, не докончил по болезни…» [13]