Бен Брайант - Командир субмарины Страница 2

Практиканты в те дни жили на старом, прогнившем судне "Дельфин". Оно не пропускало воду из днища, но она просачивалась через верхнюю палубу. Попав на судно, я понял, что мне оказали большую честь, выделив отдельную каюту, тогда как практиканты обычно жили по нескольку человек в каюте на одной из старых палуб судна. Насколько я могу припомнить, в то время никто, кроме практикантов, на "Дельфине" не жил. Все остальные жили на берегу.

Судно "Дельфин" в разное время носило разные имена. Будучи первоначально торговым судном, стало плавучей базой подводных лодок под именем "Пандора" и в преклонном возрасте была приведена в гавань Блокхауза и поставлена у причала. Ей требовался капитальный ремонт. Из-за того что во время отлива судно садилось на мель, большинство кают были признаны непригодными для проживания офицеров, однако вполне подходящими для проживания младших лейтенантов. Я привык к жизни в переполненной мичманской каюте линейного корабля "Ройал Соверен", и теперь самая маленькая и пропахшая сыростью каюта показалась мне роскошной. В дальнейшем "Дельфин", отремонтированный и залатанный, стоял в гавани Блокхауза до 1939 года. Когда в начале войны все суда были мобилизованы, "Дельфин" отбуксировали подальше, чтобы использовать как плавучую базу в Байте. Но вскоре старый, постоянно протекавший корабль приказано было затопить у Восточного побережья. Судьба "Дельфина" была типичной для базы подводных лодок, этих золушек Королевского флота, которые, так или иначе, умудрялись оставаться в строю, поддерживая у моряков безграничную веру в себя и высокий боевой дух. Однако к тому времени началась новая эра плавучих баз для подводных лодок, которые стали специально строить для этих целей. Там имелись даже специальные каюты для подводников.

На следующее утро в 9.00 практиканты в парадной форме и при кортиках в соответствии с традицией знакомства с новым кораблем были представлены командиру. Затем мы отправились в классную комнату, где офицер, отвечающий за наше обучение, начал читать первую лекцию. Когда его перевели к другому месту службы, нами занялся главный корабельный старшина Блейк - комендор подводной лодки с большим опытом службы. Блейк и старшина-минер на протяжении многих лет отвечали за инструктаж офицеров-практикантов. Он преподавал нам фактически все, кроме механики и радиосвязи. Устройство машинного отделения преподавал инженер-лейтенант Хаусего, подобно большинству подводных инженеров той эпохи прошедший трудный служебный путь. Не вынимая изо рта трубки, он читал лекции о работе тех или иных механизмов субмарины.

В это время надежность двигателей подводных лодок была низка - частые поломки требовали постоянных ремонтов. Конструктивные недостатки ранних дизелей усугублял тот факт, что они должны были функционировать, будучи укрепленными на гнущейся амортизационной конструкции. В те первые дни становления подводного флота у моряков была популярна частушка о "скачущем двигателе". В результате этого болты, которые крепили головку цилиндра, разбалтывались и ломались с такой регулярностью, что их замена считалась обычной процедурой. Когда цилиндр по тем или иным причинам отказывался работать, усилиями людей, вооруженных ломиками, его отсоединяли и закрепляли так, чтобы он не двигался, - для этой операции существовало даже специальное приспособление. Затем двигатель работал на оставшихся цилиндрах. И так продолжалось до тех пор, пока не ломались все цилиндры. Старые подводные инженеры соперничали друг с другом в рассказах про то, как мало поршней работало в ту пору, когда их лодки приходили домой. Поэтому логично, что практикантов обучали работе в машинном отделении не только в штатной ситуации, но и при поломках, которые часто происходят во время похода.

Несмотря на с каждым годом усложнявшиеся программы обучения и появление новых инструкторов, те, кто занимался с Блейком и Хаусего, получали огромные знания и неоценимый опыт. На курсах, кроме изучения имеющейся в наличии специальной литературы, мы черпали знания из лекций наших инструкторов, которые обладали большим запасом практического опыта, которого мы не могли найти в книгах. Оборудование в те дни было довольно простым, и офицер-подводник, как предполагалось, должен был знать работу всех механизмов. Разделения между использованием определенного оборудования в те дни еще не было.

Блейк был не только очень знающим и способным, но и весьма терпеливым человеком, что очень редко встречалось среди людей, обучающих неугомонных младших лейтенантов. По утрам нам читали лекции, а днем мы применяли свои знания на практике. По пятницам обычно на целый день выходили в море на одной из учебных подводных лодок. К концу четырехмесячного обучения мы были способны выполнять любую работу на субмарине самостоятельно.

В нашем отряде было тринадцать практикантов, и в соответствии с традициями Блокхауза некоторые из нас - я в их число не попал - должны были участвовать в соревнованиях по регби. К сожалению, эти матчи постепенно начинали терять популярность на Королевском флоте, хотя каждую субботу в Портсмуте собиралось для игр пять команд. Вскоре интерес к ним и вовсе исчез, поскольку автомобиль перестал быть роскошью даже для бедных младших офицеров, и на уикэнды они выезжали на своих авто за город, желая развеяться в поездке.

В офицерском гараже имелись разные машины, которые, несмотря на различия, обладали некоторыми схожими чертами. Автомобили в большинстве случаев запоминались не внешним видом, а ходовыми качествами, потому что внешний их блеск был давно утерян стараниями прежних владельцев. Там можно было увидеть и ранний эдвардский "мерседес" с цепным приводом и громадной выхлопной трубой, и 4,5-литровый "бентли", который недавно начал сходить с конвейера.

С началом войны в офицерской кают-компании произошли изменения. Обед, на который приходили в свежих белых накрахмаленных рубашках и где полагалось выпивать бокал порто или мадеры во славу короля, теперь перенесли на ночные часы. А вскоре экономические трудности и вовсе убили традицию выпивать на ночь бокал портвейна, которая раньше служила верным способом оживить разговор. Я бы не сказал, что традиционное табу на разговоры на профессиональные темы во время обеда строго соблюдалось в Блокхаузе, хотя ограничения в беседе существовали. Так, после королевского тоста не принято было говорить о женщинах. Беседы подводников можно было бы счесть профессиональным заболеванием, поскольку посторонним людям сложно было понять, как они могли столько времени обсуждать подводные лодки, их недостатки и достоинства. Но для молодого младшего лейтенанта эти беседы были неоценимы, поскольку бывалые офицеры часто рассказывали истории, которые потом могли помочь в службе. И благодаря одной из таких историй про немецкую подводную лодку мне удалось однажды спасти себе и экипажу жизнь.