Военные контрразведчики - Александр Юльевич Бондаренко Страница 2

«супертайн» читателю не следует — время для этого, как говорится, еще не пришло. Подобных «открытий» нет и в других книгах, что бы при том ни декларировали их авторы, предлагающие свои версии развития тех или иных событий. А иная оригинальная версия, как свидетельствует опыт исследователя, способна увести от истины гораздо дальше, нежели простое умолчание, порождающее догадки, порой и небезосновательные. Но что делать, если спецслужбы изначально скрывают буквально всё: свой кадровый состав, агентуру и реальную численность, методы своей работы, собственную осведомленность по тем или иным вопросам? Хотя наша книга как раз и посвящена именно этим наиболее закрытым моментам — но, повторим еще раз, в разумных, допустимых пределах.

Пример? Пожалуйста! Известно ли вам, что именно из структур военной контрразведки произошли отечественные Служба внешней разведки и нынешние Пограничные органы ФСБ — бывшие погранвойска? А знаете, какой отдел 3-го Главного управления КГБ СССР оперативно обеспечивал ГРУ Генерального штаба — военную разведку? И что был такой период, когда в функции военной контрразведки борьба с иностранным шпионажем в армии не входила?

Так что есть надежда, что даже подготовленный читатель сможет найти здесь для себя еще немало неизвестного, неожиданного и достаточно интересного…

Автор книги выражает искреннюю признательность

В. П. Галицкому,

С. А. Коренкову,

В. И. Лазареву,

Н. Н. Лузану,

В. Г. Макарову,

Н. П. Маркину,

О. К. Матвееву,

В. И. Носатову,

В. Н. Середе,

А. А. Сучилину,

А. С. Терещенко,

И. Л. Устинову,

В. С. Христофорову,

К. И. Яхиену

и ряду других уважаемых товарищей, имена которых по некоторым причинам пока еще называть нельзя, за оказанную помощь и предоставленные материалы, которые легли в основу этой книги.

Глава первая

«Дело первостепенной важности…»

Любое явление в своем развитии имеет предысторию, и было бы ошибочно считать, что именно 19 декабря 1918 года, на пустом месте, у нас в стране возникла военная контрразведка. Впрочем, долгое время официально принятая точка зрения оставалась примерно таковой — так же, как писалось и про вооруженные силы, вдруг «родившиеся в боях под Псковом» 23 февраля того же 1918 года. На самом деле, как известно, регулярная армия в России была сформирована минимум три столетия тому назад, а после Октябрьской революции достаточно большая часть ее офицеров и генералов перешла в Красную армию, по этой самой причине не только разгромившей белых на полях Гражданской войны, но и перенявшей очень многие из старых традиций — не только морально-нравственного плана, но и затрагивающих область военного строительства.

Если есть армия, то неизбежно проводится и поиск вражеских лазутчиков, раскрытие возможных перебежчиков и предателей в ее рядах, дезинформация неприятеля — то есть работа по контрразведывательному обеспечению вооруженных сил. Так было и при Петре I, и еще раньше — в стрелецком войске, в княжеских дружинах, ну и так далее, — с учетом, разумеется, определенных корректив, вносимых временем и обстановкой. Нового тут ничего выдумать нельзя и без привлечения специалистов, без их опыта не обойтись. Поэтому, как бы кто и когда ни старался это отрицать, но современные органы обеспечения безопасности в войсках неразрывно связаны как с советской военной контрразведкой — особыми отделами и «Смерш», так и с контрразведывательными структурами царской России.

Хотя как самостоятельная структура военная контрразведка впервые появилась лишь перед Отечественной войной 1812 года, когда на основе так называемого «Учреждения для управления Большой действующей армией» была создана Высшая воинская полиция. 27 января 1812 года император Александр I подписал три секретных документа: приложение к данному «Учреждению…» — «Образование высшей воинской полиции», а также «Инструкцию начальнику Главного штаба по управлению высшей воинской полицией» и «Инструкцию директору высшей воинской полиции».

Высшая воинская полиция выполняла в интересах действующей армии функции разведки и, как это называлось, контршпионажа, а также полицейские обязанности на территориях недавно вошедших в состав империи западных губерний. Подчинена она была начальнику Главного штаба 1-й Западной армии (в 1812 году эту должность последовательно занимали генералы Н. И. Лавров, Ф. О. Паулуччи и А. П. Ермолов), а непосредственно ею руководил Я. И. де Санглен, родившийся в Москве сын французского эмигранта, впоследствии — действительный статский советник, что равнялось армейскому званию генерал-майора.

Де Санглен Яков Иванович (1776–1864). Обучался в Лейпцигском и Берлинском университетах; с 1811 года — директор Особенной канцелярии министра полиции (высший орган российской Военной разведки), в 1812–1816 годах — директор Высшей воинской полиции (российская военная контрразведка). Статский советник. Переводчик, литератор, военный историк.

Свидетельство современника:

«Я. И. де Санглен казался мне человеком честным и благородным, сколько я мог заметить в продолжении 40-летнего знакомства, не имея с ним впрочем никаких дел, кроме бесед и литературных сношений. Бескорыстие его доказывается тем, что он кончил жизнь почти в бедности, пользуясь только какою-то ничтожною пенсией. Жил он лет десять один-одинешенек в двух-трех низеньких комнатах, на даче, в Красном Селе (под Москвой), питаясь в день чашкою кофе и тарелкою супа с куском жаркого… Заставал я его всегда за кучею газет… Начальник некогда тайной полиции, он никак не мог освободиться от того страха, который прежде наводил на других».

Михаил Петрович Погодин,

издатель, историк, журналист и писатель

О некоторых эпизодах контрразведывательной работы, проводимой перед самым вторжением французов, Яков Иванович рассказал в своих мемуарах, опубликованных в журнале «Русская старина» в 1883 году:

«…Государь, призвав меня, сказал:

— Я получил от берлинского обер-полицмейстера Грунера уведомление, что здесь уже несколько месяцев скрываются французские офицеры, шпионы; их должно отыскать.

Я спросил Государя, не известны ли имена их, или не означены ли какие-либо их приметы.

— Нет, — отвечал Государь, — но их отыскать должно; ты знаешь, я тебе одному верю; веди дело так, чтобы никто о нем не знал.

Я поручил трем моим чиновникам ходить каждый день по разным трактирам, там обедать, все рассматривать, выглядывать и мне о том докладывать; виленскому же полицмейстеру Вейсу поручил строгое наблюдение за приезжими из Польши… Я сам стал ходить в знаменитейший тогда трактир Кришкевича. Здесь я заметил одного крайне развязного поляка, со всею наружностью фронтовика, который не щадил шампанского и бранил Наполеона напропалую. Возвратясь домой, я приказал полицмейстеру Вейсу попросить его ко мне. Я потчевал его чаем; узнал, что ему хотелось бы возвратиться с двумя товарищами в Варшаву, но что, вероятно, теперь никого не выпустят. Я воспользовался этим случаем, предложил ему мои услуги, призвал начальника моей канцелярии Протопопова, чтобы записать их имена и заготовить им паспорты. Между тем приказал полицмейстеру Вейсу обыскать его квартиру, выломать полы; в случае нужды трубы и печи; а гостя своего задержал разными разговорами; он назвал себя шляхтичем Дранжевским, никогда не служившим в военной службе.

Является полицмейстер, вызывает меня; я вышел, приказав караулу гостя не выпускать. Вейсом были привезены найденные в трубе печи и под полом следующие бумаги: 1) Инструкция генерала Рожнецкого, данная поручику Дранжевскому; 2) Патент на чин поручика, подписанный Наполеоном; 3) замшевый