Андрей Романов - История Аквариума. Книга флейтиста Страница 2

Советские телеобозреватели, пользуясь элементарной непросвещенностью своих редакторов, умудрялись делать музыкальные заставки к своим программам из «It's been a hard days night» и «She loves you», а дети в пионерских лагерях хором пели «Анаша, анаша, до чего ж ты хороша…» ни на секунду не догадываясь, что же это такое?

Это было забавное время наивных открытий и осознания самого себя, без чего, наверно, человек не мог по-настоящему жить и думать…. Это был официальный конец хрущевской «оттепели» и начало долгого сна, за время которого и произошли все описываемые ниже события.

Это было время, в которое просто не мог не появиться на свет этот странный младенец под странным именем «Аквариум».

Тогда, в 1969 году о нем ещё не помышляли, но его появление уже начинало определяться последующими событиями.

Конец июля месяца. Финский берег реки Сестра. «Стереофоническая труба», которую помнят и Андрей Ургант4 и Борис Гребенщиков5, и ваш покорный слуга, и ещё несколько парубков из старших отрядов, потерпевших от тогдашнего предводителя пионерлагеря – «шнобеля»6, загадочные сигареты «ТУ-134» и уникальное для того времени умение брать аккорды на гитаре…

Те времена вообще отличались удивительным отношением к этому инструменту. В те годы музыкальная фабрика им. Луначарского выпускала шести– и семиструнные гитары в равном количестве, и это уже было проблемой. Что выбрать или попросту – «С чего начать?».

Ну, посудите сами – все предшественники, что были лет на десять старше, и любили спеть что-нибудь про «Гражданку Никанорову» или про «Порвали парус, каюсь, каюсь, каюсь…» использовали исключительно семиструнку, и только малая часть квартирных певцов имела навык музицирования на шестиструнке. Вся страна, что ходила в бесконечный поход и у костра, пела под семиструнку, наслаждаясь печеной картошкой и искрами на ветру… И никто, и никак не мог ответить на вполне естественный вопрос: » …А «The Beatles» на скольких струнах играют?»

Это сейчас по телевизору круглые сутки MTV и количество струн можно подсчитать на экране телевизора. А тогда не было никакой информации, кроме как о пленумах Политбюро, и заседаниях Секретариата Правления Союза Композиторов.

Но даже они, эти светила-композиторы, не могли тогда с уверенностью ответить на такой серьезный концептуальный вопрос, так что даже в подобной мелочи приходилось надеяться только на свою интуицию. А вот она-то как раз чаще всего и не подводила!

Выбор был сделан уже тогда! В руках появилась «шестиструнка», которая, наверное, и определила все, что в последствии пришлось делать. Она вынесла нас за рамки обычного романса и ленивого томления за рюмкой водки. Этот выбор дал силы не замерзнуть в лесу самодеятельной песни и спас от «тающих и гаснущих свечей» в том количестве, в котором они могли бы прилипнуть к ещё не до конца сформировавшимся юношеским умам.

Хотя, если быть справедливым – то, что случилось, случилось бы и без «шестиструнки», но видимо, чуть иначе и, наверно, несколько позднее, чем этому следовало бы произойти…

…Ну а сейчас Борис брал аккорды на гитаре и пел что-то загадочное из ежедневного репертуара для прилежного учащегося 239 математической школы города Ленинграда. В те летние, милые тёплые дни это было нечто типа: «Мы приехали в колхоз, весь колхоз молчал, Только председатель нас приветствием встречал, А приветствие простое, прямо слово золотое: „Мать вашу за ногу, куда вас занесло? Вы приехали работать!“. „Мы приехали работать? Мать вашу за ногу! По первое число!“

Прелесть подобных песен заключалась в том, что их припевная часть была доступна всем. И даже толком не имеющие слуха люди могли лихо подпевать, ну а те, кто мог и хотел блеснуть исполнительским умением, всегда мог в припевной части спеть и второй голос, превращая жизнь соседей по дому, где эта песня исполнялась, из чистого ада в относительно гармоничный вертеп. «Мать вашу за ногу!» – неслось из ленинградских окон.

Вообще о вечеринках того времени можно рассказывать особо. Пели тогда везде. В каждом доме была гитара. При необходимости «семиструнка» переделывалась в «шестиструнку» – и дело шло. Не в буквальном смысле переделывалась, а просто перестраивалась из обыкновенного арпеджио семи– на более сложный звукоряд шести струн.

В те времена гитара ещё не рассматривалась, как объект извлечения высоких энергий, в цене был текст и сам голос, который чаще и являлся достаточным для абсолютного равновесия с окружающим.

Люди особенно никуда не спешили, да и спешить толком было некуда. «Железный занавес» жестко определял границы пространства передвижения, а перспектива «светлого будущего» со сторублевым заработком и пожизненной должностью «Младшего Научного Сотрудника» давала право до дыр зачитывать «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, и ждать «счастья каждому, даром и чтоб никто не ушёл обиженным…»

Короче, из года в год по принципу – стрелять друг у друга «трешку» или «пятёрку» от аванса до получки…

Так что пение под гитару было занятием столь необходимым и желанным, что могло порой затмить блеск граненого стакана в руках поющих и даже в какой-то степени изысканность математических коллизий «13», «33», «72» и «777» портвейнов. Хотя одно другому никогда и не мешало, скорее наоборот – придавало банальной «оттяжке» налет гурманства.

Не могу сказать точно почему, но основным местом для начала пения чаще всего служила какая-нибудь раковина на кухне, точнее пространство под ней, откуда и начинался кухонный концерт. Народ рассаживался рядом на полу и слушал. И какие это были зрители! Не знаю в чем дело, может быть, напитки тогда были мягче и натуральнее, или закуска шла без «консервантов», только миролюбивое качание в такт любой песне «не будило чудовищ» и умиротворяло самых активных, без всякой «травы»…. Да и слова-то такого «трава» – не существовало….

Woodstock ещё только должен был вот-вот случиться. Все хиппи Америки ещё только собирались в дальнюю дорогу, а выражение: «Are you groovy?» только готовилось завоевать весь мир, или хотя бы соответствовать тому, что мы впоследствии под этим подразумевали. Короче, весь набор словесной и жестовой символики, только собирался перепрыгнуть через забор «железного занавеса», а нам только предстояло узнать, что есть ещё что-то на Земном шаре помимо Тамбова и Люберец…

В те давние времена уже имевшие представление о джинсах граждане ещё и не догадывались, что уже скоро в угоду моде им придется носить эти самые джинсы рваными, на манер последнего «писка»; мальчикам отращивать волосы до такой неприличной длины, что военрукам и руководителям военных кафедр по ночам будет сниться всё мужское население страны, аккуратненько подстриженное и направленное в армию, для прохождения дальнейшего планового подстригания и бритья усов… Да и вообще, ссылка в армию, как основной метод работы с молодым мужским населением, ещё только набирала обороты….