Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд Страница 2

Европы. Он вошел в историю как солдат, но ремесло солдата было всего лишь производным элементом его фантастической нервной энергии, порождаемой мощными генераторами самоуверенности. В сфере человеческой активности не было и все еще нет подлинно равных ему. Выигравший битвы на шестидесяти полях сражений, он был исключительным администратором выдающегося класса, что обычно не присуще большинству хороших организаторов, умел пробуждать в сердцах миллионов непоколебимую преданность. У миллионов мужчин!

Его гениальность совершенно изменяла ему, когда он обращался к женщинам. Список его достижений в этой области удивительно плачевен. Он был страстным любовником для некоторых из них, покладистым мужем лишь для двоих и щедрым другом и покровителем для множества женщин. Они платили ему в лучшем случае послушанием и покорностью по примеру викторианских жен, в худшем — черным предательством и бесстыдной неблагодарностью.

Как же такое случилось? Как мог Наполеон вдохновить мужчин идти на смерть, благословляя его имя, а в сердцах женщин не смог пробудить ничего, кроме робкого, своекорыстного чувства любовного влечения?

Один из писавших на эту тему полагает, что все объясняется неспособностью женщины полюбить мужчину, который становится ее полновластным хозяином, что господство такого выдающегося мужчины, как Наполеон, может вызвать благоговейный ужас, страх, даже уважение, но никогда не породит подлинную привязанность.

Эта теория не выдерживает критики по двум причинам. Во-первых, миллионы женщин демонстрировали стойкую привязанность к мужчинам, которые обращались с ними грубо. Во-вторых, Наполеон не держался с женщиной как хозяин, в большинстве случаев он поднимал ее во всех отношениях до того уровня, какого она заслуживала либо как обольстительница, либо как человек. Его письма Жозефине — это послания, которые мог написать страстный юноша милой, неиспорченной девушке, а ведь ему хорошо было известно, что она заняла свое место в парижском обществе лишь благодаря распутству. Его настойчивое домогательство и стремительное завоевание польской графини Марии Валевски напоминало ухаживания Наполеона за Жозефиной. «Когда я прижимаю руку к сердцу, ты чувствуешь, что оно горит страстью к тебе», — писал он. Однако Валевска, несмотря на хрупкое очарование и первоначальное сопротивление соблазну, была женщиной практичной и отдалась ему отчасти из политических соображений патриотического характера, это верно, но все-таки главные мотивы были не политические.

Так же дело обстояло со всеми теми женщинами, которые играли важную роль в его жизни. До конца своих дней он сохранил в памяти каждую мелочь идиллических встреч с Каролиной Коломбье в юности, на заре своей карьеры. Она же вспомнила о нем лишь тогда, когда ей понадобилась услуга. Все то время, пока он был властителем Франции, Наполеон с благодарностью вспоминал объятия Паулины Фуре, блондинки, походной подружки во время египетской кампании. Что касается ее, она постоянно приставала к нему, бесконечно требуя материального вознаграждения за их временную связь.

В условиях небывалого нервного и душевного напряжения в 1814 году, во время военной кампании, когда рассыпались в прах и империя, и грезы, он нашел время, чтобы специально завещать условия материального обеспечения своего незаконнорожденного сына, родившегося в результате связи с некоей Элеонорой семью годами раньше. Он проявил такую теплоту и такую терпимость к своей второй жене Марии Луизе, которые показались бы удивительными даже самым закоренелым сельским мужьям. Даже когда она стала сожительствовать с одноглазым соблазнителем, Наполеон никогда не обращался к ней иначе, как со словами любви и уважения.

Пристально изучая его отношения с женщинами — с женщинами любого толка! — невольно приходишь к выводу, что в отношении противоположного пола он так и не возмужал, что мужчина, который простил жене грязное предательство, хотя ему было уже за пятьдесят, мало чем отличался от юноши, лакомившегося вишнями с симпатичной миниатюрной брюнеткой в провинциальном саду тридцать пять лет назад. Может быть, это и наивно, но в то же время приятно.

Отрадно узнать, что человек, который через всю Европу суровой зимой 1812 года, бросив остатки одной своей армии, спешил, чтобы первым оказаться на поле сражения во главе другой, до конца своей бурной жизни сохранил нежность к женской улыбке и волнение при виде женских слез. Ныне же тщетно искать среди мужского персонала городских учреждений таких людей.

Прошло уже почти два столетия с тех пор, как тело Наполеона Бонапарта опустили в его первую могилу в долине Гераней на тропическом острове, где он провел последние шесть лет своей жизни.

За истекшие годы легендарный образ Наполеона расцветал в каждом очередном поколении. Эта книга просто один из аспектов удивительного источника этой легенды. Как человек, он не осуждается в ней и не оправдывается. Здесь приводится обзор его многогранного характера, и аспект этот в какой-то степени довольно жалок.

Это рассказ об одиссее, о пути, проделанном одиноким человеком в поисках идеальной спутницы. Это долгое и насыщенное событиями путешествие, которое заканчивается разочарованием, но разочарованием без примеси горечи.

Глава 2

«Не сомневайтесь в моем желании…»

Утром 20 августа 1804 года курьер доставил утреннюю почту в ставку Наполеона недалеко от Булони. Должно быть, пухлый ранец и его содержимое, если бы почту возможно было восстановить в наши дни, поведали бы нам о многом, чего мы еще пока не знаем, в том числе о планах первого консула вторгнуться в Англию.

Силы и средства для вторжения были уже наготове. Вокруг Булони, ставшей базой, стянули сто девяносто тысяч солдат, подготовленных для высадки на берегах Кента, Сассекса и Хэмпшира.

Офицеры английского флота, патрулировавшие воды пролива, могли наблюдать огромное скопление палаток и слышать звуки команд, когда войска выстраивались для утренних смотров. В гавани, расположенной ниже, покачивалось множество транспортных судов, мало чем отличавшихся от тех, что собрал Гитлер в той же самой гавани сто тридцать шесть лет спустя.

Почту разбирала группа секретарей. Там находились письма от подрядчиков, писульки от чудаков, послания из Парижа от политиков-льстецов, от роялистов, республиканцев и агентов иностранных держав. Одно письмо было из Америки от настырного мистера Фултона с предложением оснастить флот Наполеона паровыми судами. Были там и письма от кадровых офицеров, их жен, от экспертов во всех областях, включая изобретателей надувных шаров, которые безуспешно пытались убедить завоевателя Италии приступить к освоению стратосферы в стратегических целях.

Каждое письмо прочитывалось, отмечалось и откладывалось в сторону. И только одна короткая записка, набросанная изящным женским почерком, задержала внимание Наполеона на несколько мгновений дольше обычного и целиком отключила его мысли от военных хлопот, занимавших его.

В записке содержалась просьба дамы, проживавшей вблизи Лиона, молодой женщины по имени Каролина Брессье. Она спрашивала, нельзя ли помочь ее брату, мсье дю