Виктор Салошенко - Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й. Страница 2

ПОДЧИНЯЯ СВОЕЙ ВОЛЕ

Всякое общество вправе требовать от власти, чтобы им удовлетворительно управляли, сказать своим управителям: «Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось».

1

Правители Кубани…

Порой произнесешь эти значительные слова, и будто шелест времени пронесется над неоглядной кубанской степью: послышатся шум древнего ковыля и конский топот, покажутся в сиреневом мареве войсковые и куренные знамена запорожского войска, атаманская булава и перначи… В чистом небе — гуси — лебеди — древний символ казачества.

Сколько дорог избирает и сколько находит доводов сердце, чтобы достичь того, к чему оно стремится! Впрочем, по своей природе все люди одинаковы, и только условия жизни делают их разными. По словам классика, люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно сложились, даны им и перешли от прошлого. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.

Ах, этот шелест времени над неоглядной кубанской степью…

А ведь, как заметил один мудрец, искусство жизни состоит не столько в том, чтобы сесть в подходящий поезд, сколько в том, чтобы вовремя сойти на нужной станции.

Скажем, на станции под названием «Власть».

Сколько мудрых высказываний сочинил народ об этой самой Власти!

«…Всякому дана власть надъ своимъ добромъ. Закон предъявляет власть каждаго доджностнаго лица, а верховная власть выше закона. Великая власть отъ Бога. Всякая власть Богу ответь даетъ. Богъ даетъ тому власть, кому похочетъ. Разошлась новгородская власть, разошелся и городъ».

А производное этого слова: властвовать…

Народ: «Ах, смилуйся, отец наш! властвуй нами! будь наш отец, наш царь!» (Пушкин. «Борис Годунов»). «Властвуя островом, смело Царства раздвинул границы Юный и мощный народ» (Брюсов. «Город вод»),

«Нет… мне ли царствовать умами, Всю жизнь на то употребя? Пускай возвышусь я над вами, Но удалюсь ли от себя?» (Лермонтов. «Безумец я! вы правы, правы!»).

А владыка, повелитель, властелин?

«И умер бедный раб у ног Непобедимого владыки». (Пушкин. «Анчар»). «Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон. Владыки и вожди, вам говорю я: горе!» (Брюсов. «Ассаргадон»).

Вот тогда‑то сойдя на этой загадочной станции, мы и поймем, что не всесилен человек — властелин и хозяин земли, поскольку находятся люди мудрые и умные либо сильные и решительные, а то бездарные и трусливые, вместе с тем, обличенные правом руководить другими с помощью каких‑либо средств: воли, авторитета, права, насилия. То есть тем, что и называется властью.

А народ? А что народ?

То побеги в рост,то пни,то «осанна»,то «распни»,в исступлении своеми клянем,и гимн поем,тонем в луже у ворот,моря глубь проходим вброд,в подвиге и в блуденелюди и люди,дети страха и борьбы,властелины и рабы,света взлет и тьмы оплот —все народ!

Так о «своем» народе сказал известный кубанский поэт Виталий Бакалдин.

В провинции и дождь — развлечение. Но Кубань, хотя и «провинция», но провинция особая, где, впрочем, такие же люди, как и повсюду, но все же — люди особого свойства, когда в определенные моменты людские толпы — это авангард человечества. Вот тогда‑то и необходимы правители, политические деятели, которые не руководствуются любовью или ненавистью, их направляют интересы, а не чувства.

Впрочем, загадочно само слово: власть.

Бёрк говорил: чем больше власти, тем опаснее злоупотребление ею. Человек, властвуя над другими, утрачивает собственную свободу. А Гораций советовал: «Кто дальше от Юпитера, тот дальше и от его молний». Дидро наблюдал: «Чем большее расстояние между повелевающим и повинующимся, тем меньше значения имеют для первого кровь и пот второго». Потому направлять, приказывать то, что справедливо, полезно и согласно с законами таковы задачи должностных лиц. Законы приказывают должностным лицам, должностные лица — народу. Можно сказать, что правительство есть говорящий закон, а закон — немое правительство.

2

В одной из книг по истории нашей страны справедливо подчеркивается, что каждое из столетий России на ее тысячелетнем пути имело свою особую драматургию, определившуюся завоевательными войнами, и вражескими нашествиями, смутами и восстаниями, периодами экономического роста и застоя, духовными исканиями и реакцией. Не преувеличим, если выделим в этом ряду XX век как один из наиболее ярких и трагичных, когда многие потери и приобретения сошлись на ограниченном историческом пространстве. Этот век вместил ряд экономических скачков, три революции, поочередную передачу эстафеты власти от «верхов» к «низам» и наоборот, разные типы политического устройства (от демократии до тоталитаризма), ряд крупных поражений и убедительных военных побед. На небосклоне ярких личностей сияли звезды величайших ученых и шарлатанов от науки, народолюбцев и диктаторов, смелых реформаторов и смиренных искателей безболезненных путей к прогрессу, великих полководцев и великих инквизиторов. В бескомпромиссной схватке сталкивались теоретические концепции общественного развития и политические программы, различные модели переустройства российского и мирового сообщества, партии и общественные движения. Много дорог было пройдено, много идей испытано и отброшено, много напрасных жертв принесено. При взгляде на крупномасштабную карту века голова может закружиться от обилия красок, событий. И чем ближе к концу столетия, тем сильнее звучат вопросы: почему Россия должна платить столь тяжелую цену за исторический прогресс? Может быть, народ несет в себе собственный ген разрушений, необузданных страстей и желаний, азарта и романтизма? Или страна в силу специфики новейшего времени попала в какие‑то огромные жернова общемирового движения, которые, постоянно тяжело вращаясь, неустанно крушат, мнут, формуют, переделывают на какой‑то только им ведомый лад природу и характер российского общества, которое при этом пытается еще сохранить свое национальное лицо? История России XX века — очередной или затянувшийся «провал» в истории человечества или еще одна отчаянная попытка отстоять свои культуру, территорию, менталитет, свою веру как неотъемлемый элемент многогранной общемировой цивилизации?