Владимир Высоцкий - Не вышел из боя Страница 2

Песни, которые сам автор называл уличными, или городским романсом, а многие до сих пор считают «блатными», сильно повлияли на его судьбу. Для обывателей, в том числе сановных, эти песни стали как бы визитной карточкой поэта. Страшась обличающего творчества Высоцкого, они желали видеть в нем только автора блатных песен. Это становилось предлогом для отказа в публикации стихов и ограничения концертной деятельности.

Однако «уличные» песни Высоцкого явились хорошей школой для самого поэта и, вопреки мнению обывателей, оказали положительное влияние на молодежь. Такими песнями, как «Твердил он нам…», «В тот вечер я не пил, не пел…», «Город уши заткнул», Высоцкий, как тонкий психолог, манил и не отпускал лидеров дворов и подворотен, поднимая их в собственных глазах. А в других песнях он показал и высмеял истинное лицо преступного мира, воспеваемого блатным фольклором. И молодежь увидела, что нет никакой блатной романтики, что все это очень отвратительно и страшно. Оказывается, женщины в том мире такие, с которыми «спать — ну кто захочет сам», «товарищ» может продать и «за все сказать»; «в лагерях не жизнь, а темень тьмущая», там «каждый день мордуют уголовники, и главный врач зовет к себе в любовники»; и это так далеко от дома, что «шпалы кончились, рельсов нет», а впереди целых «семь лет синевы» и «передач не видеть, как своих ушей»… И выяснится в конце концов, что променял ты «на жизнь беспросветную несусветную глупость свою».

Сам поэт говорил, что начал творчество с так называемых блатных песен. «Я считаю, — подчеркивал Высоцкий, — что они колоссальную мне принесли пользу в смысле работы над формой, очистки, простоты, такой нарочитой, кажущейся примитивизации мелодии, чтобы это сразу входило не только в уши, но и в душу».

Основная же заслуга этих песен, наверное, в том, что поэт благодаря им поверил в действенную силу песенной сатиры и решился на тяжелое подвижничество, которому посвятил всего себя, всю свою жизнь, — стал песней бороться с недостатками нашей жизни.

Слову «подвижник» в словаре Вл. Даля дано неоднозначное толкование. Первое — славный великими делами на каком-либо поприще; доблестный делатель; храбрый, удачливый воитель; второе — подвизающийся на пути веры и праведничества. В. Г. Короленко оба эти понятия объединил: «…подвижники строго последовательные, всем существом своим отдавшиеся идее (какова бы она ни была), неумолимые к себе, «не вкушающие идоложертвенного мяса» и отвергшиеся всецело от греховного мира».

Именно таким подвижником стал Владимир Высоцкий. Он всем существом своим отдался идее (благородной идее!) — бороться авторской песней за оздоровление общества. Был неумолим к себе— работал по восемнадцать — двадцать часов в сутки; «не вкушал идоложертвенного мяса» — ему не присваивали званий, не публиковали стихов, не удостаивала вниманием критика; более того, сами собратья по перу не признавали в нем поэта и, снисходительно похлопывая по плечу, советовали: «Не стоит рифмовать «кричу— торчу». И только одного не мог позволить себе Высоцкий: отвергнутые «всецело от греховного мира» — он должен был находиться в самой гуще жизни, чтобы лучше видеть ее пороки.

Одни любили его, другие — ненавидели. Он признавался:

Не привыкать глотать мне горькую слюну —Организации, инстанции и лицаМне объявили явную войнуЗа то, что я нарушил тишину,За то, что я хриплю на всю страну…

Но был тверд:

И песню напишу, и не одну.И в песне той кого-то прокляну,Но в пояс не забуду поклонитьсяВсем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться!Пусть чаша горькая — я их не обману.

В каждый период развития общества были, есть и будут недостатки, которые устраивают «сильных мира сего» и с которыми, начиная с Пушкина, боролись лучшие русские поэты.

Поэты ходят пятками по лезвию ножаИ режут в кровь свои босые души.

А вместо наград и почестей Поэт счастлив

…висеть на острие,Зарезанный за то, что был опасен…

«По канату, натянутому, как нерв», вслед за Маяковским добровольно взвалив на свои плечи ношу «ассенизатора и водовоза» современного общества, прошел свою короткую, но яркую жизнь Высоцкий — «не по проволоке над ареной, он по нервам, нам по нервам» прошагал своим творчеством.

Веселой шуткой, едкой сатирой, сарказмом и всегда бескомпромиссно поэт боролся с карьеризмом, бюрократизмом, снобизмом, современным мещанством. Он считал пьянство великим бедствием для страны и одним из первых понял: если не начать немедленной борьбы с этим трагическим явлением, может наступить необратимая цепная реакция.

И тогда не орды чингиз-ханов,И не сабель звон, не конский топот, —Миллиарды выпитых стакановЭту землю грешную затопят.

Видя пороки общества, он восклицал: «Чем я могу с этим бороться? Только песней! Только песней, творчеством моим, больше ничем!»

Диапазон его сатиры огромен. От беззубых старух, разносящих слухи; соседа, который завидует всем, потому что уверен: «у них денег — куры не клюют», а ему-то ведь «на водку не хватает», до ставших всемирно известными Вань и Зин, товарищей ученых, доцентов с кандидатами, убирающих картошку, самого непьющего из всех мужиков, Бермудского треугольника и интересующихся им жителей Канатчиковой дачи… Да разве можно перечислить все, чего коснулась сатирическая муза Владимира Высоцкого; да нет, не коснулась, а показала, что все это нелепо, «как вошь на блюде».

Пушкинское определение главного свойства Гоголя «…выставлять так ярко пошлость жизни… чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем» целиком относится к явлению Владимир Высоцкий.

Есть в стихах поэта и другой мир — прекрасный мир романтики. Здесь «горы спят, вдыхая облака, выдыхая снежные лавины», «скалы сами подставляют плечи»; хоть одна из непройденных дорог, а дожидается нас; здесь страхуют товарища с наслаждением и можно положиться на друга, как на себя самого. Здесь «морской хмельной невиданный простор сродни горам в безумье, буйстве, кротости», и уже не удивляешься, когда узнаешь, что наша планета «рождалась в муках творчества». Здесь юнга — последний джентльмен удачи, и капитан, бросающий за борт все, что пахнет кровью, и бесшабашная схватка — «лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза», и обнадеживающее — «еще не вечер!», и «сломанные кости весел каравелл», и «мачты, как дряблые руки, паруса — словно груди старухи», и миражи берегов «этих обетованных, желанных, и колумбовых, и магелланных». Начинаешь верить в реальность влюбляющихся кораблей, в то, что