Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум Страница 2

Бенито Муссолини. Где-то лет с пятнадцати он носил в кармане кастет, драки затевал при любом намеке на обиду или и вовсе без причины, с семнадцати лет каждое воскресенье посещал бордель в городе Форли и имел обыкновение время от времени объявлять какую-нибудь девушку своей «невестой». Из этого заявления он выводил право на, так сказать, супружеские вольности, отказа не терпел и к делу переходил немедленно, не теряя времени на ухаживания.

В 1901 году Муссолини окончил среднюю школу. По тем временам в Италии это означало, что после нетрудного экзамена выпускник мог получить право на преподавание в начальных классах. Бенито так и сделал.

Он стал учителем.

II

В Италии как-то принято присваивать пышные титулы, и при этом вроде бы за самые скромные достижения. Скажем, 18-летний Бенито Муссолини в 1901 году стал именоваться «профессором» — словечко «professore» служило обозначением скромного учителя начальной школы, и даже не в связи с его родом занятий, а уже как что-то, присущее его личности. Муссолини и в дальнейшем любил обозначать себя «профессором», но на практике он стал учителем начальной школы в самом глухом захолустье, какое только можно себе представить.

Из местечка Гуалтьери (Gualtieri), где он учительствовал, уездный городишко Форли выглядел блестящей столицей. Но по сравнению с Болоньей, служившей центром «губернии», Форли был едва различим на карте, в то время как сама Болонья, сосредоточение аграрных интересов, выглядела скромной «золушкой» на фоне Милана, финансовой столицы Италии, или Турина, промышленной столицы, — про Рим уж и не говоря.

Если попробовать спроецировать всю картину на карту Российской империи в том виде, в котором она существовала все в том же 1901 году, Бенито Муссолини был учителем начальной школы в селе, административно входившем в какой-нибудь невеликий уезд, расположенный, допустим, в Саратовской губернии.

Учителем, кстати, он оказался плохим.

Причин на то было несколько.

Во-первых, профессор Муссолини слишком много времени проводил в местном трактире под названием «Пивное заведение Братство» — «Osteria della fratellanza». Там не только пили, но и играли в карты, — и родителям учеников профессора это не понравилось.

Во-вторых, Бенито завел роман с местной женщиной, муж которой отбывал службу в армии.

В-третьих, программа, по которой он обучал детишек, даже в коммуне[3]! управляемой социалистами, показалась народу слишком радикальной. Дело в том, что к восемнадцати годам Муссолини, вдобавок к кастету, обзавелся еще и медальоном с портретом Карла Маркса[4]! и взгляды свои выражал очень свободно.

Это сильно повредило ему на выборах секретаря коммуны Предаппио: он получил четыре голоса выборщиков из 14 возможных, а тут еще и совет граждан Гуалтьери не возобновил его годовой контракт на место преподавателя.

В общем, юный учитель решил, что ему надо посмотреть мир и поискать себе горизонты пошире.

Как он говорил впоследствии, «итальянцы всегда искали приложение своему гению повсюду», где только могли этот гений приложить. В мае 1901 года Бенито Муссолини выправил себе паспорт, сообщил в письме к приятелю, что «покидает родину Данте для того, чтобы поглядеть на родину Вильгельма Телля», намекнул, что делает это из-за страстной любви к женщине, которая отвечает на его чувство, но не может стать вполне его, ибо она замужем, и купил самый дешевый билет на самый медленный поезд, какой только шел в Швейцарию.

Свой девятнадцатый день рождения он собирался встречать за границей, и причиной тому была не столько роковая страсть — чего не брякнешь по этому поводу в столь юные годы, — а грядущий призыв.

Служить в армии Бенито категорически не хотел.

III

Муссолини в пору своего успеха любил говорить, что поднялся с самых низов. Это, положим, было некоторым преувеличением — его семейство как-никак владело небольшим земельным участком. Так что у детей имелась и крыша над головой, и ежедневный обед, и возможность оставаться в школе вплоть до восемнадцати лет.

Но в Швейцарии он действительно хлебнул лиха.

Начать с того, что денег у Муссолини не было совсем — он уехал на то, что дала ему его мягкосердечная матушка. Ее возможности были - ограничены жалованьем учительницы в начальной школе — и она отдала старшему сыну сумму, равную своему Небогатому месячному содержанию.

Далее — у Бенито Муссолини не было никакой рабочей специальности.

Это в Италии он был «professore», а вот в Швейцарии моментально превратился в то, что сейчас на современном русском определяется как «гастарбайтер», да еще и без языка, связей и профессии.

Ну, и дела его пошли более или менее предсказуемым образом.

Для начала Муссолини пристроился рабочим-подсобником на строительстве шоколадной фабрики — и вылетел оттуда чуть ли не на следующий день.

Начальство нашло, что он мало того, что ничего не умеет, так еще и не старается… И, в общем-то, по-видимому, не слишком ошибалось — Бенито Муссолини попробовал и другие занятия, вроде службы на подхвате в лавке мясника, помощника каменщика на какой-то стройке, грузчика в винном магазине — откуда его выгнали, обвинив в излишнем пристрастии к продаваемому товару[5]! — и так нигде надолго и не задержался.

Он побирался, отнимал еду у таких же бродяг, как и он сам, ютился в ночлежках и по крайней мере один раз переночевал в упаковочной коробке, которую пристроил под мостом в Лозанне. Это известно из полицейского протокола: через несколько недель после прибытия в Швейцарию Муссолини арестовали за бродяжничество и выслали обратно в Италию.

Ну, европейские границы в те золотые времена были вполне проницаемы. Так что высылка цели не достигла — Муссолини вернулся в Швейцарию чуть ли не на следующий день. Обратно его тянула не нищета, а некоторые неожиданно образовавшиеся возможности.

У Бенито Муссолини обнаружился дар слова.

Он чуть ли не через месяц стал писать статьи в местную социалистическую газету, выходившую на итальянском, — и их охотно печатали. Денег это не приносило, за публикации платили сущие гроши, но кое-какую известность автор статей все-таки приобрел и вскоре стал секретарем местного отделения профсоюза строителей. Что тоже мало помогло его бюджету, но определенно усилило чувство собственной значительности.

К его словам стали прислушиваться.

В какой-то степени это было закономерно. В Италии имелось 74 дипломированных юриста на 10 тысяч населения, в то время как в Германии юристов на те же 10 тысяч населения было всего двенадцать.

При этом в Германии царил идеальный порядок.

Италия же управлялась хуже некуда — и была наполнена образованными молодыми людьми, именовавшими себя пролетариатом умственного труда и не находившими себе применения. Бенито