Татьяна Бирюкова - Москвичи и москвички. Истории старого города Страница 2

Без происшествий и развлечений в крупном городе не обойтись. Досуг москвичей в их жизни имел не последнее место.

А если «женился богатый на сонливой — оба счастливы» или когда «все просто замечательно», то не лишним будет заглянуть в статьи «Повивальное дело» и разделы «Извлечения из свода законов гражданских», чтобы представить нюансы семейных отношений «до» и «после».

В книге даю много скобок — в объяснение забытых ситуаций и понятий, также и перевод старых мер в современные. Для иллюстраций статей старалась выбрать в дореволюционных изданиях наиболее уникальные.

Даты в тексте представлены по старому стилю, то есть — по Юлианскому календарю. При переводе их на современный стиль надо помнить, что к числам XVIII века надо прибавить 11, XIX века — 12, а начала XX века — 13.

Об ушедших людях, пожалуй, лучше всех сказал В. А. Жуковский (1783–1852):

О милых спутниках, которые наш светСвоим сопутствием для нас животворили,Не говори с тоской: «Их нет»,Но с благодарностию: «Были».

Буду рада, если мой труд вызовет некоторое удивление к «новинкам-сюжетам» из прошлого у москвичей всех возрастов.

Автор

Часть первая

Народная память

Достопамятности

Петр Первый говаривал: «Пусть только живет Россия верою и благочестием». Многое о России узнают, приезжая в гости к москвичам.

Сравнить Москву с каким-либо другим городом на планете совершенно невозможно: Москва уникальна по внешнему убранству и по обычаям жителей, ее населяющих. Иностранцам панорама нашего города представлялась как сплошной лес церквей и необыкновенных других красивейших сооружений.

Преобразования советского времени, конечно, нанесли Москве значительный урон. Однако они не смогли до основания разрушить то, что создавалось веками перед началом 70-летней безрассудной вакханалии. Теперь же усилиями столичных властей, реставраторов, благотворителей, энтузиастов ведется восстановление утраченных памятников и украшение сохранившихся.

По выражению московского митрополита Филарета (1782–1867), «памятник есть безмолвный проповедник, который в некотором отношении может быть превосходнее говорящего, потому что не прекращает порученной ему проповеди, и таким образом она доходит до целого парода и до многих последовательных родов».

Древняя Москва со своими замечательными окрестностями, с многочисленными роскошными зданиями (и где-то, к сожалению, — с их развалинами) принадлежит к описанным (или нераскрытым еще исследователями) памятникам очень разных эпох.

Город был особо выделен из среды других русских поселений еще во время монгольского владычества, когда первые московские князья получили Великокняжеское достоинство от ханов, которые дали повеление всем другим русским князьям слушаться Московского.

С Иоанна Данииловича могучий Великий Новгород уже признавал великих князей из Москвы своими Государями. Такое положение обязывало Москву к преобразованию своего внешнего облика, к становлению ее в положение накопительницы русских богатств.

И хотя в окрестностях Москвы находились достаточные материалы для фундаментальных сооружений, она долго не имела, при повсеместном деревянном строительстве, своих искусных зодчих и каменных дел мастеров. Как христианская вера была заимствована из Византии, так и основы церковного зодчества имели византийские корни. Но москвичи, вместе со всем нашим народом, премного дополнили эту область собственным духом, национальным творчеством и изобретательностью.

Первыми по значимости памятниками зодчества в Москве были, конечно, Божьи храмы. В стенах или в подвалах храмов, по древним обычаям, часто хранили казенные деньги. Так было надежнее. Например, под церковью Святого Иоанна Предтечи в Кремле лежала казна великой княгини Софьи, а под церковью Благовещения на Великокняжеском дворе — Государева.

Москва в строительстве своих церквей придерживалась определенной символики. Ее, к сожалению, современные москвичи (да и многие россияне) практически не знают.

Самые первые, ранние, церкви имели, как правило, одну главу. Но с XI века русские храмы строились с двумя верхами, в ознаменование двойственной натуры Иисуса Христа, с тремя главами — Троицы, с пятью — Иисуса Христа как главы и четырех Евангелистов (еще пятиглавие означало пять язв Христовых), в семь верхов — в знак семи таинств, семи даров Святого Духа и семи Вселенских соборов, в девять глав — в девять чинов Ангельских, в тринадцать — Иисуса Христа и двенадцати апостолов. Колокольни, или, как говорили, раньше — колокольницы, чаще всего возводились с западной стороны от храма. Исключений было немного. Московские храмы обильно украшались иконами, поскольку наши соотечественники, по традициям предков, всегда особо почитали божественные лики.

Большое впечатление на любого входящего в церковь производит иконостас с крупными изображениями Христа, Богородицы, апостолов и многих святых перед алтарем.

Узорчатая деревянная резьба иконостасов перешла в Москву из древней русской столицы — Киева. В зодчестве и живописи в византийско-русский стиль впоследствии добавилось немало классических европейских элементов. Однако русские всегда любили видоизменять все иноземное на свой лад. Так, к примеру, главки церквей в своем большинстве, в отличие от чужеземных шлемовидных куполов, имеют форму «маковицы» — «луковки» с заметными «шеями».

Над церквами обыкновенно ставился четырехугольный крест. Иногда под ним располагали полумесяц. Это объяснялось народом как победа креста над луною. То есть в эту символику закладывалась память о свержении монголо-татарского ига (правда, существуют и другие трактовки такого знака). Интересную форму имел крест на каменной церкви Рождества Иоанна Предтечи (или Св. Уара), возведенной вместо деревянной своей предшественницы у Боровицких ворот. Эта церковь, в отличие от древней царской церкви Спаса на Бору (домовой, при дворце), являлась самой первой соборной и приходской в Москве для всего городского населения, когда оно проживало сугубо внутри защитных стен на Боровицком холме.

В столице очень хорошо развивалось церковное искусство. Особенной славой пользовались мастера по литью колоколов и пушек.

Заметный интерес современных экскурсантов привлекает к себе величайший в мире Царь-колокол, отлитый в Москве в 1733 году колокольных дел мастером Иваном Федоровым Моториным и его сыном. В состав металла частично вошли расплавленные остатки колокола, вылитого при царе Алексее Михайловиче и поврежденного в пожаре 1701 года.