Тони Бэрроу - Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’) Страница 2

Точно так же, как и остальные из нас – похотливых, вечно возбуждённых, откровенных молодых людей 1962 года – битлы хвастались среди своих друзей своими первыми неискушёнными сексуальными победами, от блуждания липкими пальцами под прикрытием местных автобусов до ‘дошёл до самого конца’ с готовыми, согласными и способными поклонницами мерсибита, которые целовали и делали намного большее, но никогда не рассказывали. Согласно некоторым девушкам, которые знали битлов лучше всего в Ливерпуле и позже, ребята вдавались в живописные детали о каждой новой женщине в своей любовной жизни. Они чётко разделяли ‘хороших подстилок’ и ‘холодных девственниц’ и открыто подсчитывали очки за предыдущих партнёрш в присутствии новых подруг, у которых не оставалось и тени сомнения, что и от них ожидают, что они не подкачают. Пол пользовался комбинацией своей хорошей внешности со смазливым дестким личиком и очаровательной болтовни для завоевания репутации в Ливерпуле ‘лучше всех цепляющего пташек’ из четверых. Остальные чувствовали, что они терпят неудачу, хотя, по общим отзывам Джордж, самый молодой из четвёрки, был, в конечном счёте, самым плодовитым, когда дело доходило до того, чтобы делать зарубки на столбике возле кровати. Частично из-за того, что Джон был основателем и явным лидером группы, девушки считали его ‘порочно волнующим’ и ‘неотразимо роскошным’. Но личной помехой для Джона была ужасная застенчивость с женщинами, что являлось сюрпризом для большинства посторонних, которые знали лишь дерзкую и цинично жестокую сторону его энергичной публичной личности. Грустно, но я не думаю, что у Джона была настоящая любовь, пока он не связался с Йоко Оно. Насколько дело касалось случайного секса, Ринго был наименее активным участником, но в то время – как у поздно присоединившегося ударника – у него был комплекс неполноценности, который он изо всех сил старался изжить. Это касалось не только секса; Ринго был наименее вовлечённым в большуя часть мероприятий группы и не чувствовал себя уверенным, будучи последним присоединившимся к составу группы. Ближе к концу короткой действующей жизни ‘Битлз’, когда начинали вспыхивать индивидуальная раздражительность и гнев, группа обычно собиралась для деловых встреч дома у Ринго, потому что это казалось нейтральной зоной.

В последующих главах я попробую поместить читателя в картину ключевых событий, от исторической домашней вечеринки битлов с Элвисом Пресли у него дома в Бель-Эйр на голливудских холмах до очень личной сцены закулисной подготовки заплаканного Джона к самой эмоциональной пресс-конференции в его жизни, явившейся следствием фурора ‘мы более популярны, чем Иисус’. Во время этих или различных других настолько же личных моментов не присутствовали никакие посторонние, а я могу рассказать вам откровенно и честно, что происходило, потому что я был там, а не вынужден полагаться на отчёты, переданные третьими лицами. Вы можете заметить, что я не останавался подробно на некоторых этапах истории группы. Это или потому, что я считаю, что с ними хорошо справились другие авторы в биографиях, и мне нечего добавить нового или интересного, или просто потому, что я лично не присутствовал там и предпочитаю не пересказывать какие-либо детали, которые видели другие (часто мутные) глаза.

Я не собирался описывать здесь полную историю ‘Битлз’, а лишь хочу дать очень личный отчёт о своём времени, проведённом в 60-х годах с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. Например, тут нет отчётов из первых рук с мест съёмок фильмов ‘Вечер трудного дня’ и ‘Помогите!’ по одной веской причине – в обоих случаях я не являлся специалистом ‘по печати и рекламе с правом’ и у меня не было права на доступ, которое позволило бы мне работать на съёмках фильмов. Поэтому я оставался на домашней базе, и моё освещение историй с мест съёмок основано на том, что рассказали мне битлы в то время или чуть позже. Во всём остальном я был свидетелем с места событий большей части личных и публичных событий, о которых я написал в этой книге.

Я намеренно описываю свой собственный – неизбежно субъективный – взгляд на то, каково было работать с ребятами. Там где необходимо, я цитировал то, что говорили мне битлы или кто-нибудь из моих коллег из узкого круга лиц группы. Но там, где это было возможно, я избегал передачи утверждений посторонних, потому что именно так возникали вымышленные мифы и ложные впечатления, которые распространялись другими авторами в прошлом. По этой же причине я ограничил свою историю 60-ми годами. После того, как в 70-х годах битлы пошли раздельными путями, также сделал и я, став представителем множества ведущих международных звёзд музыки и других эстрадных артистов, включая Нила Седаку, Боба Монкхауса, ‘Нью сикерс’, Тони Беннетта, ‘Бэй-Сити роллерс’, Дэвида Кэссиди, Гари Глиттера, ‘Манкиз’ и Хелен Шапиро.

В своей автобиографии Боб Монкхаус ссылается на меня, как на своего ‘любезного человека по связям с общественностью’. Я надеюсь, что это поместило меня на противоположный край человеческого спектра по сравнению с торговцем историями узнал-поделись-с-другими Максом Клиффордом и ему подобными. С чрезмерным развитием так называемой журналистики по чековой книжке, фундаментальная природа рекламы в шоубизнесе кардинально изменилась и – с мой точки зрения – ужасно ухудшилась с 60-х и 70-х годов. Я бы не хотел касаться этой работы сейчас, и не привлекает она меня с 1980 года. Для меня самой печальной частью ухода из этого бизнеса стало отделение от хороших ребят: Дэвида Соула, Дэвида Кэссиди, Рэя Дэвиса, Силлы Блэк, Джерри Марсдена, Джудит Дархэм, Боба Монкхауса, Хелен Шапиро, Никки Чинна и Майка Чэпмэна, ‘Пятёрки Джексонов’ и горстки других моих клиентов, которые стали моими приятелями, подругами и друзьями.

Со времени ухода из рекламного бизнеса в 1980 году для того, чтобы вернуться к моей первой любви, внештатной журналистике, я написал миллионы слов об истории ‘Битлз’, пытаясь заодно исправить, по крайней мере, несколько фактических ошибок, содержавшихся в работах некоторых недостоверных попутчиков. Окончательная история ‘Битлз’ никогда не сможет быть написана, и я могу сказать вам, почему. Если вы представите огромную составную картинку-загадку, сделанную из миллиона фрагментов, вы немного поймёте задачу, с которой столкнётся любой будущий писатель, взявшийся за невозможную задачу попытаться собрать полностью окончательную биографию Джона, Пола, Джорджа и Ринго. Начнём с того, что некоторые ключевые фрагменты этой головоломки пропали, давно исчезли, утеряны навсегда, и здесь я имею в виду, что важнейшие участники истории ‘Битлз’ уже умерли. В хронологическом порядке перечень начинается с Брайана Эпстайна, Мэла Эванса и Джона Леннона. К настоящему моменту он включает в себя множество других центральных персонажей, таких как Линда Маккартни, Морин Старки, Джордж Харрисон, двое не связанных родственными узами Тэйлоров, Дерек и Алистер, и масса других второстепенных людей, начиная с ди-джея завсегдатая подвала ‘Пещера’ и замечательного парня, Боба Вулера. В других случаях, части головоломки на месте, но искажены или умышленно деформирорваны настолько сильно, что они не подходят, и в этой незавершённой картинке-головоломке остаются пустые места. Здесь я ссылаюсь на множество тех бесстыдных людей, которые годами дают ложные свидетельства биографам и журналистам. Эта группа включает в себя тех, кто искажает различные случаи для того, чтобы построить свой собственный вклад в историю ‘Битлз’ с помощью сознательного преувеличения или явного вымысла. Наконец, есть те безвинные души, которые во время интервью с авторами, обнаруживали, что они на самом деле забыли жизненно необходимые факты; морщинистые старики, чья увядающая память о тех днях сделала их неспособными дать заслуживающие доверия свидетельские показания. К несчастью, некоторые из них продолжают, несмотря ни на что, критиковать и заполняют пробелы тем, что они считают безобидныи вымыслом.