Федор Раззаков - Максим Галкин. Узник замка Грязь Страница 2

В самом начале 80-х Галкина-старшего распределили служить в ГДР. Причем ни кем-нибудь, а начальником вооружения Группы советских войск. Там семья Галкиных прожила более трех лет (1980—1983). Местом их проживания стал городок Нора (с ударением на «о»). Среди советских жителей этого города в ходу была шутливая присказка: «Есть в Германии дыра под названием Нора». Что тут можно сказать – только одно: люди явно с жиру бесились. Если бы их отправили служить в какую-нибудь нору где-нибудь под Чебоксарами, они бы сразу оценили преимущества гэдээровской Норы.

Войсковой штаб в Норе размещался в бывшей школе абвера (так называлась военная разведка в нацистской Германии). В квартирах, где жили советские офицеры, было много мебели, относящейся к временам нацизма. Вот и у полковника Александра Галкина был такой эксклюзив – диван, который они в шутку называли гитлеровским. В свое время на нем восседали офицеры вермахта, а потом наступила пора на него взгромоздиться уже победителям – офицерам Советской армии. Частенько сиживал на нем и юный Максим, болтая ножками и распевая веселые песни из репертуара детского хора под управлением В. Попова. На этом же диване он репетировал и свою первую серьезную роль – цыпленка в детсадовском спектакле. Для этой роли мама сшила Максиму красивый костюмчик с перышками.

Именно во время пребывания в ГДР его родители, да и сам Максим (хотя он этого доподлинно и не помнит) лично познакомились с Аллой Пугачевой. Произошло это в марте 1982 года, когда певица вместе со своим аккомпанирующим ансамблем «Рецитал» почти месяц (1-28 марта) гастролировала по Восточной Германии, выступая не только в крупных городах, но и в мелких, вроде военных городков советской группы войск. Заглянула она и в Нору, где дала полуторачасовой концерт. После него был дан банкет, на котором присутствовало все тамошнее советское военное руководство, включая и их жен. В самом начале банкета (а может быть, и в самом его конце) мама Максима подошла к Пугачевой и сообщила ей, что их пятилетний сын весьма позитивно относится к творчеству Аллы Борисовны. По словам мамы: «Как только Максим видит вас по телевизору, тут же кричит на весь дом: «Идите сюда – Пагачева поет!» Так что заочное знакомство будущей Примадонны с самым ее молодым супругом произошло в тот момент, когда последнему было всего пять лет. Вот такие невообразимые кульбиты иногда происходят в жизни. Впрочем, в случае с Пугачевой история с Галкиным станет второй по счету. А первой будет история с Филиппом Киркоровым – еще одним ее супругом из разряда молодых.

Как известно, Филипп является сыном певца Бедроса Киркорова, который в свое время (60—70-е годы) был весьма популярен в СССР. Иной раз они пересекались с Пугачевой на разных концертных площадках, и во время этих встреч рядом с Бедросом порой был его сын школьник (он родился в 1967 году, а Пугачевой он впервые попался на глаза в 11-летнем возрасте). Естественно, что и в этом случае никому и в голову не могло прийти, что этот чернявый мальчик, буквально боготворивший Пугачеву (подражая ей, он частенько надевал дома женские наряды), в итоге станет ее четвертым официальным супругом.

Но вернемся к герою нашего рассказа – Максиму Галкину.

После трехлетнего пребывания в Восточной Германии полковника Галкина и его семью вернули на родину. Что, кстати, можно назвать большим везением. Задержись Галкин-старший в ГДР еще лет на 6—7, и пришлось бы ему, что называется, улепетывать из ГДР в дикой спешке, поскольку горе-реформатор Михаил Горбачев развалил весь Восточный блок и сдал натовцам всю тамошнюю советскую инфраструктуру, которую наши солдаты потом и кровью создавали последние три десятка лет. В ельцинские годы мы узнаем, какие дикие махинации происходили в те годы в той же ГДР с советским вооружением – его распродавали направо и налево, наживая на этом миллионы. Галкин-старший эту вакханалию не застал – его чаша сия миновала.

Возвращенный на родину, полковник Галкин был отправлен в Одессу все на ту же должность начальника вооружения, но уже Одесского военного округа. Особенно была рада этому переводу Наталья Григорьевна Галкина, что понятно: во-первых, это все-таки родина, во-вторых – Одесса всегда славилась обилием евреев, что для мамы Максима было фактором немаловажным. Все-таки жить среди своих соплеменников гораздо комфортнее, чем среди немцев. Те хотя и вели себя толерантно, но все-таки шлейф холокоста за ними тянулся.

В Одессе семейство Галкиных прожило еще три года (1983—1986). Именно там Галкин-старший получил звание генерала, а Галкин-младший отправился в первый класс одной из тамошних средних школ. А на излете третьего класса, уже перед очередным отъездом, Максима торжественно приняли в пионеры под моросящим с неба дождем. Несмотря на давность происшедшего, это событие запечатлелось в его памяти на всю жизнь (вполне обычная история для большинства бывших пионеров: лично я тоже хорошо помню это волнительное событие, которое происходило на Красной площади весной 1972 года). А вот как Максим вспоминает о своем одесском периоде жизни:

«Вода в море была удивительная. Ее температура могла поменяться резко – за одну ночь. Помню, маленьким купался в море вечером. Вода прогрелась до 29 градусов! Утром прибежал и, не трогая воду ногой, с разбегу сиганул с мостика. А она градусов 10 всего! За ночь пришло холодное течение. Вылетел оттуда пулей!

В Одессе берег сползает к морю, глина отваливается пластами, только центр города забетонирован. Я все время боялся, что наша дача в поселке Чабанка, которая располагалась на самом берегу, туда сползет. Места были красивейшие: за забором росла разноцветная высокая мальва, вокруг летали шмели, пчелы и бабочки. Я любил за ними наблюдать…

Какое-то время Одесса была в запустении, а сейчас преобразилась: все пляжи почищены, есть среди них частные со всеми благами цивилизации – зонтиками, барами, кафе, полотенцами, шезлонгами. Дерибасовская тоже прекрасна – вся в иллюминации и в ресторанах. У меня нет среди них любимых: в Одессе вкусно везде. В этом городе приятно гулять. Много каштанов и платанов, особенно на улице Пушкина и Французском бульваре, который раньше назывался Пролетарским. Он весь в булыжнике, и когда по нему едешь – ощущение, что передвигаешься по Красной площади. Одессу нужно чувствовать интуитивно. Есть города, впечатления о которых составляешь по их достопримечательностям. Когда мы говорим о Париже, перечисляем: Елисейские Поля, Эйфелева башня, Лувр… Одесса относится к городам, которые по достопримечательностям узнать нельзя. Чтобы почувствовать Одессу, надо пойти на привоз – это рынок широкого развала – и попытаться что-то купить. Весь колорит Одессы там! Летом я везу оттуда помидоры «Бычье сердце».