Борис Могилевский - Артем Страница 2

Отношения у Арефия Ивановича с работавшими на него земляками складывались по старинке. Он ни с кем не судился. С тех, у кого за душой ни копейки, ничего не взыщешь. «По-домашнему» брал он палку и лупил ею должника. Изобьет какого-нибудь Ванюшку или Петюшку и спрячет палку на память. Такими палками у деда Арефия был заставлен целый угол.

Сын Арефия Ивановича Сергеева, Андрей, пошел по отцовской дорожке. Крестьянскому труду предпочел строительные подряды. Второе поколение глебовских крестьян уходило в города строить большие каменные дома, храмы божьи, мосты через реки. В отличие от отца Андрей Сергеев не был обычным строительным артельщиком. Строительство стало для него не только источником существования. Какая-нибудь причудливой архитектуры церковь, дом, необычностью форм и пропорций возбудивший творческую фантазию пусть контракт невыгодный и сезон строительства неподходящий, — все равно Андрей Арефьевич Сергеев возьмется за рискованное дело. Три раза богател и разорялся глебовский подрядчик. Строил, строил, пока не попал в руки к прощелыгам-монахам. Построил им обитель, а сам остался без гроша в кармане и вынужден был уехать из города Екатеринослава в далекую Среднюю Азию. В деньгах Андрей Арефьевич нуждался постоянно, семью свою по сравнению с другими подрядчиками держал в черном теле. Дети его росли вместе с детьми строительных рабочих, мало чем от них отличаясь, разве только тем, что некоторым из младших отпрысков Сергеевых удалось получить начальное и среднее образование.

В такой семье недавних крестьян Евдокии Ивановны и Андрея Арефьевича Сергеевых родился 7 марта 1883 года сын Федор.

Юный грамотей

Раннее детство Федя провел в Глебове. Характер у Федюшки был шаловливый. Частенько он выводил из равновесия большого, грузного деда Арефия. Бывало, нашкодит внучек, увидит деда и покатится как колобок подальше от беды. Однажды вспыльчивый дед погнался за баловнем. Но разве догонишь такого! Тогда в сердцах дед запустил в малыша своим картузом и… не попал. Федюшки и след простыл.

Пяти лет еще не минуло Федору, когда семья переехала из Глебова в город Екатеринослав.

После деревенского приволья жизнь в городе, в темной квартире, показалась сельским ребятам непривлекательной. Чем толкаться в грязном дворе, не лучше ли выбежать на улицу? И хотя Федору всего лишь шестой год, его не пугает уличный никогда не смолкающий людской поток. Только зазевается старшая сестренка Дарочка, нянюшка Феди, а он как в воду канул. В тревоге за исчезнувшего братишку проходит целый день.

Солнце поднялось ввысь, а затем покатилось под гору, зной невыносимый. Скоро отец вернется с работы, а Феди все нет и нет. Он появлялся внезапно и с невозмутимым спокойствием требовал краюху хлеба.

— Где был и как дорогу нашел обратно? — спрашивала Дарочка.

— Да я по вывескам домой всегда приду. На одной дядька с большущими усами, как живой. На другой крендель нарисован — слюнки текут…

Читать Федя еще не умеет: рановато ему быть грамотеем.

— Научи меня, Дарочка, читать! Научи!

— Рано тебе, Федюшка, подрастешь — научишься, — отвечала сестра. Но разве такой ответ устроит Федора? Он не отстает: научи да научи. Дарочка показывала Феде буквы, называла их. И через месяц Федя стал читать. Правда, пока еще медленно, процеживая по слогам каждое слово.

Семи лет Федю Сергеева отдали в частные приготовительные классы. Девяти лет он успешно держал экзамен в Екатеринославское реальное училище.

…Наступил этот торжественный день 21 сентября 1892 года, когда Федя впервые в жизни облачился в форму ученика реального училища. За спиной ранец из тюленьей шкуры, на голове форменная фуражка. Гордый своим высоким положением, с важным видом, но со смеющимися глазами, ученик прошел мимо соседских малышей на улицу…

Федя легко преодолевал все премудрости школьной науки. Он скоро сделался репетитором, помогал отстающим товарищам. Федю не выпускали из квартир сокашников по нескольку дней.

Дарья Андреевна Сергеева, вспоминая юные годы своего брата, говорила:

— Буквально по целым неделям Федя не жил дома. От одного товарища к другому перебирался. Там и ночевал, от них в училище ходил. Где его искать, не знаем. Только, бывало, зайдем в училище, узнаем, что посещает занятия, значит жив и здоров, тем и довольны были…

Справедлива ли такая жизнь?

Жизнь для юного Федора не замыкалась узкими рамками училища. Он часто и подолгу бывал на маленьком полукустарном кирпичном заводе, который завел его отец. Хозяйского сына рабочие любили за его приветливость и уважение к их нелегкому труду. Как не похож был этот паренек в форменной одежде реалиста на барских детей!

Федя остановился около большой ямы, где старик рабочий босиком месил глину. Без рубахи, худой как скелет, старик с трудом вытаскивал из вязкой глины свои тонкие ноги. Пот лил с него градом. Недолго смотрел на старика Федор. Молча сбросил с себя мундир, брюки, башмаки и прыгнул в яму.

— Иди, дед, отдохни, а я поработаю.

Глина быстро вымешана. Любил Федор работать на формовочном станке, загружал сырые кирпичи в печь для обжига. В обеденное время реалист Сергеев читал рабочим книги и газеты.

Больше других сестер и братьев любил Федя свою нянюшку, старшую сестру Дарочку. Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, Дарочку выдали замуж. Поселилась она в 70 верстах от Екатеринослава. Три недели томился, скучал Федя, не выдержал, пришел к отцу:

— Дайте мне сорок копеек на дорогу, поеду к Дарочке.

Андрей Арефьевич дал сыну деньги, Федор уехал на попутной телеге. Прожил у сестры все лето, вплоть до начала занятий в училище.

Степное приволье. Небо и необозримые поля. Воздух напоен ароматами цветов. Звенят кузнечики, золотятся хлеба. Вот он, настоящий рай, живой, чудесный, не тот, восковой, о котором рассказывают на уроках закона божьего. Для того чтобы попасть в церковный, пахнущий ладаном рай, человек должен всю жизнь мучиться на этом свете, зарабатывать себе право на загробное счастье. Здесь, в селе, где живет сестра, в вишневых садах стоят белые хатки, крытые соломой. В них живут трудолюбивые люди, обрабатывающие самую богатую на свете землю. Эти пахари кормят миллионы людей, живущих в городах, но их собственные дети ходят голышом, с раздутыми от голода животами. Справедлива ли такая жизнь? Те, кто трудится не разгибая спины, голодают. Те, кто, всю жизнь ничего не делая, живет за счет чужого труда, заплывают жиром, утопают в роскоши. Сколько таких богатых бездельников видел на своем коротком веку юный Федя Сергеев! Вместе с ним в классе реального училища сидят и сынки богатых родителей. Зачем им учение, были бы деньги — и неучем проживешь. Эти и многие другие мысли возникали в маленькой головке Феди Сергеева, когда он пытался найти ответ на вопросы о том, почему так несправедливо устроена жизнь.