Овидий Горчаков - «Та геройская быль не забыта, жива...» Страница 2

В этой песне вся Ларискина судьба.

Перед войной уехала Лариска погостить в Москве у своей тети Ани. Впервые я отпускала дочку. Помню проводы на Гомельском вокзале весной сорок первого года. Тетя Аня полюбила мою Лариску, уговорила остаться в Москве, помогла ей, семикласснице, устроиться на работу в детскую больницу. Окончила она и курсы машинисток.

Помню, с какой гордостью читала я первое ее письмо, напечатанное на машинке:

«Добрый день, дорогая и любимая мамочка, Валя, Танюша и Лидочка! Письмо ваше получила в воскресенье. Извините, что давно не писала. Я работаю с 8-го числа, получила первую получку 68 рублей, из них 30 рублей отдала за то, что училась печатать на машинке. В июне я вряд ли смогу приехать. Необходимо еще что-нибудь заработать. Привет всем! Лариса. Москва, 6 мая 1941 года».

И вдруг война! Лариса стала рваться домой, но сюда к нам без пропуска уж не пускали — быстро катил фронт от границы, от Бреста, от Мозыря. Перед самым приходом немцев получила я от дочки последнее письмо. Она писала мне: «Мама! Я хочу помочь чем-нибудь Родине. Окончу курсы медсестер и пойду работать сестрой».

Да, она могла стать сестрой милосердия в госпитале или машинисткой в штабе. Ведь девчонка! И всего шестнадцать лет!..»

«Работаю я участковым врачом Московского противотуберкулезного диспансера № 4, а начала я сознательную жизнь в разведке.

Я была ровесницей Ларисы Васильевой. Вместе работали в детской поликлинике № 15 Октябрьского района. Вместе поступали на курсы медсестер, вместе пытались попасть на фронт. Лариса была рослой, ладной девушкой, храброй и жизнерадостной. И отменная была певунья. Я с ней быстро сдружилась. В августе 1941-го мы работали в военном госпитале, принимали раненых с фронта, таскали их часами на носилках, готовили к операции. Видя страдания раненых бойцов, еще больше хотели попасть на фронт, чтобы отомстить фашистам.

Окончив ускоренные курсы медсестер при райкоме Красного Креста Октябрьского района, мы получили направление в противотанковый Коммунистический батальон народного ополчения. Формировался батальон в здании школы № 213 на Лиственничной аллее, где сейчас помещается школа-интернат. Еще с двумя девушками мы составляли санитарное звено батальона, но, когда в Октябрьском райвоенкомате стали оформлять наши документы перед выходом на фронт, обнаружили, что никому из нас еще не исполнилось семнадцати лет. «Кому такие пигалицы-сандружинницы нужны, — обидно сказал военком, — они вчетвером раненого не поднимут!» А мы с Лариской вдвоем сотни раненых перетаскали на носилках! Из военкомата нас отправили в Октябрьский райком комсомола, который позже, как известно, послал Зою Космодемьянскую с путевкой в ЦК комсомола, а оттуда — в нашу часть. Получив эти путевки — мы накинули себе по годику, — прошли спецкомиссию ЦК, которая тогда помещалась в Колпачном переулке, дом № 5. В разведпартизанскую часть 9903 мы пришли первого ноября 41-го года.

Своей маме я сказала, что еду с Лариской на Урал с эвакогоспиталем.

Сначала нас послали в разные группы. Я ушла в тыл врага в составе группы из десяти человек. Задание выполнили. Вернулось два человека. Мы явились на сборный пункт на площади Маяковского, откуда нас доставили в нашу часть в Кунцево».

С группой Цыбарова Валя Измайлова ходила в тыл врага 27 ноября 1941 года. Возвращались 6 декабря ползком через заминированную поляну под огнем немцев и своих фронтовиков. Из десяти человек во главе с девятнадцатилетним командиром осталось в живых двое — Валя и ее подруга Маша Козодой, веселая темноглазая дивчина из Винницкой области. В Москве Валя и Маша пришли на явочный пункт на площади Маяковского. Потом с Машей Валя отбивалась от фашистов в Бортном. И снова выжили подруги. В Сухиничах понравился Маше лихой рабочий парень Леша Гальчин с Орловщины. Ходила с ним потом по вражьим тылам, вместе спускали эшелоны «рейхсбанна». А вышли — поженились и сейчас живут и работают вместе в СУ-85 Главмосстроя. Алексей Пантелеевич — мастер-гранитчик. Редкая профессия!

«На второе задание я отправилась, к своей большой радости, вместе со своей подругой Ларисой. Попали мы обе в отряд из бывалых кадровиков-пограничников. Все молодцы молодцами. Командовал отрядом старший лейтенант Андрей Бойченко. Комиссаром в отряде был Михаил Осташев, адъютантом командира — лихой парнишка Петя Стегниченко. Почти все они были убиты потом в Попкове…

А сколько было жизни в этих ребятах! Теперь, когда я вспоминаю их через много-много лет, я вижу прежде всего их радостные веселые лица, когда мы встречали с ними Новый год…»

Парашютов в первый год войны не хватало, и это учитывалось при планировании операции. Предполагалось, что сначала бойцы воздушно-десантной бригады (ВДБ) захватят в тылу врага аэродром, а затем на этот аэродром сядут самолеты ДБ-З с десантниками без парашютов, из 250-го авиадесантного полка, куда вошли и разведчики в/ч 9903. Беспарашютных десантников учили на аэродроме прыгать из хвостового люка. Требовалось произвести такое «десантирование» за 20 секунд. Самолет ТБ-3 мог взять на борт до тридцати десантников. Десятки ТБ-3 и ДБ-3 стояли на заснеженном аэродроме.

Из-за нелетной погоды вылет постоянно откладывался. Несколько раз выстраивались во всем боевом у самолета, но дальше дело не шло. Начальство никаких объяснений не давало. Ребята говорили, что бригада не смогла захватить у немцев аэродром, но правда это или нет, никто не знал.

В первой декаде после Нового года пронесся слух, что задача изменилась — теперь предстоит с воздуха освобождать город Медынь. И вот ночью вылетело около двадцати ТБ-3. В каждом самолете — по одной санитарке. И опять неудача. Потеряв несколько самолетов, десантный отряд вернулся во Внуково. Валя Измайлова была контужена. Ее самолет с перебитым рулевым управлением едва не разбился.

— Знаешь, Лариска, — рассказывала подруге Валя, — выползли мы из обломков самолета, оглянулась я и поразилась, как вообще кто-то мог остаться в нем в живых. Он был похож на огромную коробку от папирос, раздавленную гигантским сапогом!..

У войны — свой особый юмор. Лариса хохотала, слушая рассказы уцелевших десантников о том, как один из самолетов совершил вынужденную посадку на аэродроме под Подольском и загорелся. Опасаясь пожара и взрыва, экипаж и десантники спешно покинули поврежденный ТБ-3. Но тут подняла крик одна из девушек-десантниц:

— Ой, мамочка! Туфля нет! Где туфель?! В самолете остался!..

— Какой тебе еще туфель?! — недоумевали летчики. — Рехнулась девка!

Но девчата дружно бросились к горевшему самолету и, рискуя жизнью, обнаружили в нем своего командира взвода, прижатого обломком дюралевой конструкции. Его живехонько вытащили из самолета. Это и был лейтенант Туфельд. А самолет тут же взорвался.