Яков Павлов - В Сталинграде Страница 2

Пригляделись к домику. Никто не входит и не выходит. Подползли к окну. Вижу, на кровати кто-то лежит. Решили войти. Тихо открыли дверь, смотрим — на кровати раненая женщина. Она приподнялась и ахнула:

— Господи, наши! Значит, фашисты не взяли Сталинграда!

— Правильно, не взяли! — отвечаю. — И никогда не возьмут!..

Я расположил бойцов так, чтобы держать круговое наблюдение. Еще на пути к дому в одном месте нас обстреляли, и мы потеряли несколько человек, в том числе одного из проводников. Если сейчас гитлеровцы обнаружат нас, то им легко будет разнести снарядами наш кирпичный домик.

Вдруг один из наблюдателей докладывает:

— Товарищ сержант, во двор вошла какая-то женщина.

— Не стрелять. Если подойдет к двери — впустить… Женщина эта вошла проведать раненую соседку. Увидев нас, она тоже была изумлена Похлопотав у раненой, она хотела уйти, но я не пустил. Тогда она стала плакать:

— Там у меня дети остались одни…

Пожалел я ее и покаялся потом. Только она вышла, смотрю подбегают к ней три гитлеровца, грозятся автоматами, потом направились к домику. Короткими очередями мы уничтожили их.

Вскоре на домик обрушился артиллерийский огонь. Оставаться здесь было нельзя. Женщина спряталась в погребе, а мы, приметив один из ближних больших домов, незаметно перебежали один за другим в его подвал. Фашисты, разрушив кирпичный домик, успокоились. Артиллерия умолкла.

День мы провели в подвале. В сумерках двинулись в дальнейший путь. Шальным осколком убило второго проводника. Что делать? Города я не знаю. На счастье, в одном из дворов натолкнулись на старика. Расспросили его, он объяснил куда идти.

Когда мы приблизились к комендантскому управлению, то увидели, что все здание уже занято врагом. Остатки комендантской роты, видимо, прорвались к своим до нашего подхода.

Моя группа основательно поредела. Надо было возвращаться. Идти прежней дорогой было неразумно. Враги, несомненно, искали проникшую к ним в тыл группу советских бойцов. Я повел своих солдат другим путем.

Это была тяжелая дорога, полная опасностей и неожиданностей. В коротких схватках мы уничтожили на пути более сорока фашистов. Вымотались изрядно. Трое суток ничего не ели. Страшно хотелось пить, но водопровод был разрушен.

Ползли через подвалы и дворы всю ночь. Под утро выбрались [11] к своим. Нас уже считали погибшими. Мы первым делом набросились на воду. Пили волжскую воду с наслаждением. Комбат приказал предоставить нам сутки отдыха. Я подробно доложил ему о всем замеченном во вражеском тылу. Все это было подробно записано. Так родилось мое первое большое разведдонесение.

Забрались в подвал на отдых. Под артиллерийскую «музыку» я сразу же уснул и проснулся ровно через сутки…

Дом на площади 9 января

Захват здания группой сержанта Я. Ф. Павлова. (Кадр из кинофильма «Сталинградская битва»)

Командир батальона после первой моей вылазки в тыл врага еще не раз посылал меня разведывать отдельные дома, прощупывать, насколько они укреплены. Но недолго мне довелось быть разведчиком.

27 сентября вечером вызвал меня к себе командир роты.

— Товарищ Павлов, есть дело…

— Слушаю, товарищ гвардии лейтенант…

— Видишь вон тот четырехэтажный дом, что выходит на площадь 9 января?

— Вижу, товарищ гвардии лейтенант.

— Этот дом — очень выгодная позиция. Нужно разведать, много ли там немцев. Это вы сделаете сегодня ночью. Сколько бойцов вам нужно?

— Троих хватит.

— Выбирайте сами…

Я выбрал пулеметчика из моего отделения Черноголова и еще двух храбрых парней: Глущенко и Александрова.

До наступления темноты мы наблюдали за домом и установили, что огонь из него не ведется, но заметили, что со стороны площади к зданию подходят вражеские танки.

С наступлением темноты, часов в девять вечера, мы поползли вперед. До дома было совсем недалеко, метров полтораста — двести. Но какие это были метры! Гитлеровцы, не переставая, вели огонь по нашим позициям.

Прижимаясь как можно ближе к земле, мы медленно продвигаемся к дому. Времени у нас не очень много, потому что скоро должна взойти луна. Впереди ползет Александров, за ним я, третьим движется Глущенко. Черноголов остался пока у сарайчика, из которого мы днем вели наблюдение за домом. Он — наш связной и получил от меня приказание: если мы благополучно доберемся, тогда и он поползет к нам; если же неудача, то условленными сигналами вызовет подкрепление.

Метр за метром ползем вдоль трамвайного пути к дому. Ни на минуту не прекращают стучать вражеские пулеметы. Временами мы застываем на земле, и тогда отчетливо слышно, как над [12] ухом, точно шмели, поют пули. Едва на мгновение замолкнут пулеметы, мы вновь начинаем ползти. Уже позже я обнаружил на своей шинели два прореза — следы пуль.

Днем мы установили, что дом имеет четыре подъезда. Держим курс к первому подъезду. Еще несколько томительных минут, и, взмокшие от пота, прижимаемся к холодной стене дома. Переводим дыхание, ждем Черноголова. По нашим следам он ползет более уверенно и вскоре присоединяется к нашей группе.

Пора действовать. Прислушиваемся… В доме тихо. По моему приказанию Александров остается снаружи у подъезда, а Глущенко, войдя туда, наблюдает за лестницей, ведущей в верхние этажи. Мы с Черноголовым спускаемся в подвал. Прикладываю ухо к двери. Доносится приглушенная русская речь. «Наверное, жители с верхних этажей», — решаю я. Сильным толчком раскрываю двери, врываюсь вместе с Черноголовым в подвал, Включаю фонарик и, скользнув тонким лучом по группе женщин и стариков, говорю:

— Добрый вечер!

— От неожиданности и изумления в первую минуту все молчат. Очнувшись, какая-то женщина говорит:

— Как вы сюда попали? Ведь в доме фашисты!

— Знаем, поэтому и пришли, — отвечаю я. — А где они?

— Во втором подъезде, в первом этаже.

— А здесь нет?

— Не видали…

Все же осторожность требует проверки. Глущенко следит теперь за подвалом, а я с Черноголовым обследую подъезд, этаж за этажом. Пустые, разгромленные квартиры. Холодный ветер гуляет по комнатам. Убеждаемся, что в первом подъезде немцев действительно нет.

Выходим на двор. Уже серебрятся края облаков, скоро взойдет луна, надо действовать быстрее. Пробираемся вдоль стен ко второму подъезду. По-прежнему караулить остаются Александров и Глущенко. Приказываю Глущенко следить за подвалом, а с Черноголовым тихонько поднимаемся по нескольким ступенькам на площадку первого этажа… Перед нами две двери, ведущие в квартиры. Прислоняюсь к двери, слушаю. В квартире — немецкий разговор. Черноголов приглашает меня знаком послушать и у второй двери. И здесь слышны обрывки немецких фраз. Двери чуть-чуть приоткрыты…