Александр Петряков - Великие Цезари Страница 2

Итак, мы надеемся, что их жизнеописания дадут читателям полноценную картину периода становления Римской империи.

Гай Юлий Цезарь. Гений или злодей?

Вступление

Я шел по Менделеевской линии в хорошем настроении – сиял апрель. Впереди под голубым парусом неба шла высокая красивая блондинка в светлых джинсах. Иногда она оборачивалась, и я видел ее синие глаза и беспричинную – от хорошей погоды – улыбку.

Когда я проходил мимо Института акушерства и гинекологии, подумал, что тут наверняка делают и кесарево сечение, с помощью которого появился на свет Гай Юлий Цезарь. А кстати, почему эта операция по извлечению ребенка из чрева матери с помощью скальпеля называется кесаревым сечением? Нет ли тут обратной связи? Не в честь ли этого великого честолюбца называется эта операция? Надо заглянуть в медицинскую энциклопедию. Так или иначе, его матери Аврелии пришлось сильно пострадать при родах.

Я невольно взглянул на очаровательную блондинку, когда обгонял ее, проходя мимо института. Лет ей было около восемнадцати, на лице ее блуждала все та же весенняя улыбка, и она, в отличие от меня, не смотрела на здания и вывески, а была просто поглощена своим прекрасным радужным настроением. И я подумал: как свято неведение! Едва ли размышляла она в эту минуту о муках рождения нового человека. И кем он будет? Гением, злодеем или добропорядочным обывателем? Этого никому не дано предугадать.

Я перекусил в университетском кафе напротив Библиотеки Академии наук вкусными слоеными пирожками и отправился в читальный зал.

Первым делом я взял нужный том Большой медицинской энциклопедии и прочел: «Кесарево сечение (sectio caesarea). Существуют разноречивые мнения о происхождении названия операции. Можно полагать, что происхождение названия операции связано не со словом кесарь, а с именем диктатора Цезаря, который был извлечен абдоминальным путем, за что и получил имя Сaesar».

Итак, наш герой родился не совсем обычным путем. О его дальнейшей жизни мы расскажем по ходу повествования, а теперь посмотрим на его скульптурные изображения. Они очень не похожи друг на друга. Если перевести взор с портретов прижизненных на созданные в период Августа, то может показаться, что перед нами два совершенно разных человека. Август с помощью придворных скульпторов не только идеализировал своего предшественника, но и убрал с лица своего приемного отца те самые черты, без которых Цезарь не смог бы состояться как великий полководец, реформатор и победитель в борьбе за высшую власть.

Глянем на прижизненное (считается, что портрет создан в последний год жизни диктатора) изображение Цезаря, хранящееся нынче в Туринском музее. Первое впечатление: перед нами расчетливый и холодный эгоист и циник, добившийся своих целей, и поэтому с презрением и неким подобием иронической ухмылки смотрит на нас этот герой древности; у него покатый, уходящий в лысину лоб, впавшие, но мясистые ближе к скулам щеки, не слишком крупный нос правильной формы, а шея окольцована глубокими морщинами.

А вот другая скульптура из музея Торлониа в Риме. Это изображение датировано сороковым годом до Рождества Христова, то есть четырьмя годами спустя после смерти Цезаря. Сразу оговоримся, что все почти даты в этой книге даны в летоисчислении до новой эры, а оно, как известно, ведется в обратном порядке. Здесь наш герой выглядит совершенно вымотанным бесконечными войнами и борьбой за власть. Видно, какой дорогой ценой она ему досталась: под глазами мешки, рот сжат в тонкую стрелку, складки от крыльев носа стремительно обегают рот, а на лбу, напряженном и с приопущенными бровями, морщины свидетельствуют об активной работе ума; две же вертикальные складки над переносьем – о противоречивых, но активных замыслах и сомнениях, хотя последние, если судить о его действиях, разрешались быстро и активно. Непреклонная воля читается на изможденном лице, однако здесь же виден и знак обреченности, словно этот человек делает некую переоценку ценностей и уже не верит в значимость свершенных им великих дел, и кажется ему теперь, что все это – тщета, во всяком случае, горькие складки на лбу говорят о многом.

Несмотря на то что ваятель уже упрятал лысину диктатора под хорошо уложенные локоны, этот скульптурный портрет поражает своим неумолимым реализмом, черты персонажа тут не приукрашены и настолько натуралистичны, что, кажется, автор видел Цезаря неоднократно. Живая работа резца мастера донесла до нас образ этого человека без тени величия – он страдает, и страдает, пожалуй, именно от того, что его деяния и достигнутая такой огромной ценой власть словно бы обесценились. Этот человек как будто уже предвидит свою судьбу, он разочарован, одинок, и ему хочется, как его предшественнику Сулле, уйти от этой мирской жизни, полной интриг, злобы, зависти, оголтелого честолюбия, чванливого тщеславия в какой-нибудь тихий уголок и постараться обо всем забыть. Вероятно, скажет читатель, автор фантазирует – на этом портрете мы видим лишь безумно уставшего и, кажется, больного человека с невеселыми думами и мрачным состоянием духа. Однако, если читатель доберется до конца книги, он, быть может, и согласится с автором.

Другие портреты Цезаря, созданные в более позднее время, менее интересны в психологическом плане и лишены того жестокого и беспристрастного реализма, какой мы видели в предыдущих двух его изображениях. Это уже официоз. Созданные в эпоху Августа приукрашенные тиражированные скульптуры уже мало говорят об истинном образе этого человека.

На монетах диктатор изображен в профиль с длинной морщинистой шеей. Мастера не постеснялись дать его реалистическое изображение, какое мы видим на рассмотренных нами скульптурных портретах; и даже более того, резкие черты исхудавшего и испещренного морщинами лица граверы еще и нарочито усилили, отчего оно кажется просто шаржем. Есть монеты и с более облагороженным изображением, что ясно указывает на то, что они чеканились уже после гибели Цезаря.

Следует тут добавить, что римские скульпторы раскрашивали изображения своих персонажей, и если обратиться к источникам, то можно попытаться представить себе, как он в действительности выглядел.

Светоний рисует нам живого и энергичного, резкого в движениях и жестах, звонкоголосого, высокого темноглазого красавца, который так себя любил, что постоянно ухаживал за своим телом, причем не только брился, но и, подобно женщине, выщипывал волосы, чем вызывал нарекания у современников.

Плутарх, наоборот, изображает нам слабого изнеженного интеллигента, страдающего мигренями и эпилепсией. Эта болезнь издревле считалась непростой, страдающий падучей считался носителем высших сил и знания. Он испытывал в момент прихода болезни невыразимое блаженство – современные психиатры называют это мозговым оргазмом.