Тюремный доктор. Истории о любви, вере и сострадании - Аманда Браун Страница 2

Будучи сама матерью, я и представить не могу ощущений, когда отбирают ребенка. Каково это – сидеть в тюрьме, день за днем представляя, как он растет, как выглядит, кто утешает его, когда он плачет.

Что будет с малышкой дальше? Конечно, я смогу узнать подробности дела, всегда можно спросить. Но справлюсь ли я с этим знанием?

Мое влияние на жизни заключенных очень ограниченно. Я не могу переписать их судьбы, но в силах хотя бы отчасти облегчить страдания, помочь избавиться от зависимости, выслушать, когда это нужно. Моя работа не в том, чтобы их судить, а в том, чтобы о них заботиться, помогать, вне зависимости от того, кто эти люди и что они натворили. Ради этого я и живу.

Все вышли, и я осталась одна среди перепачканных кровью стен. Мрачность тюремной камеры навевала на меня клаустрофобию.

– Все в порядке, док? – поинтересовалась Бетти из коридора.

– Да, подруга, – вздохнула я.

Я прошла за ней по лестнице вниз, стараясь вернуть себе обычную невозмутимость. Не только заключенным приходится быть сильными, чтобы выжить в тюрьме. Если бы я принимала все близко к сердцу, то долго бы не выдержала.

Предстояло вернуться к работе. Другим требовалась моя помощь.

Часть первая

Начало

2004–2009

Глава первая

Тюрьма Бронзфилд

2019

– Подождите-ка, док!

Я увидела Гарри, тюремного служащего, бежавшего следом за мной.

Большинство ворот в тюрьме под сигнализацией, и у персонала есть около 30 секунд, чтобы запереть замок, прежде чем сработает сирена. Я придержала двери, и он быстро протиснулся в них.

Я закрыла тяжелую решетку, стук которой гулко отозвался у нас в ушах. Заперла замок одним из пяти ключей, висевших на кожаном форменном поясе. Мне не надо было смотреть, какой ключ беру; эти двери я открывала и закрывала по многу раз за день.

Мы оказались в центральном зале тюрьмы Бронзфилд – самого крупного женского пенитенциарного учреждения в Европе, места заключения семнадцати из двадцати самых опасных преступниц в Великобритании. Здесь сидели знаменитые правонарушительницы: серийная убийца Джоанна Деннехи, убийца Бекки Уоттс – Шона Хоур, Мейрид Филпотт, которая устроила пожар, погубивший шестерых ее детей. Некогда и Розмари Уэст тоже была заключенной, или, как говорили сотрудники, «резидентом», Бронзфилда.

Крышу центрального зала обрамляли огромные окна, отчего он выглядел светлым и нарядным, возвышаясь на 18 метров у нас над головами. В центре тянулись к свету высокие искусственные пальмы: даже пластмассовые деревья пытались выбраться из тюрьмы. Просторный и хорошо освещенный, зал разительно отличался от крошечных камер, где заключенные проводили большую часть времени.

– Ты, кажется, загорел, – сказала я Гарри.

Он улыбнулся при воспоминании о целой неделе свободы.

– Шесть дней шесть ночей в Испании, все включено – супруга очень довольна. Так не хотелось возвращаться!

Но я знала, что это не совсем правда. Конечно, дежурства у нас долгие и утомительные – физически и эмоционально, – но по какой-то причине мы все равно хотим скорей вернуться на работу. И не только из-за денег.

Это пронизывает до костей. Острые переживания, дух товарищества, взлеты и падения. Могу честно сказать, что в пятницу вечером предпочту работать на приеме – встречать заключенных, прибывающих из суда, людей из разных социальных слоев и разных культур, – вместо того, чтобы пойти на вечеринку.

Честно признаюсь, я давно разучилась поддерживать светскую беседу. После того, как за годы работы переслушала столько человеческих историй, мне тяжело убивать время за пустой болтовней, тяжело обсуждать разные банальности. Можно подумать, что я мечтаю отдохнуть и отвлечься, но это не так. Каждый день я делаю очень важное дело и воспринимаю как награду тот факт, что люди, зачастую совсем из другого мира, нежели мой собственный, доверяют мне и полагаются на меня.

Не знаю, сыграл ли свою роль недавний отпуск, но Гарри был настроен на философский лад. Пока мы шли к дверям, ведущим в медицинское отделение, под тихое позвякивание ключей на поясах, он повернулся ко мне и сказал:

– Знаете, док, я ведь много думал.

– Да что ты! Серьезно? – подшутила я.

Он улыбнулся, но потом внезапно посуровел.

– Про жизнь, про это место, почему люди сюда попадают.

Я была заинтригована.

– Продолжай.

Гарри проработал в Бронзфилде 14 лет и всегда был на хорошем счету. Он не игнорировал эмоционального состояния заключенных и искренне желал, чтобы они исправились.

На мгновение он нахмурился, призадумавшись.

– Полагаю, у большинства из них случился такой момент… ну, как в метро, когда закрываются двери. Знаете, поворотная точка, когда твоя жизнь может пойти по одному или по другому пути.

Я отступила в сторону, позволяя ему отпереть следующие ворота. Как и я, он не глядя взялся за нужный ключ. Мы прошли в медицинское отделение – узкий коридор с несколькими комнатами. Я помахала рукой Соэйле, сидевшей в аптечном кабинете.

– Такое же с каждым может произойти, правда? – продолжал он.

– В какой-то момент вся жизнь вдруг повисает на волоске. Типа… – он пытался придумать пример. –  Ну вот идешь в бар выпить, началась потасовка, ты кого-то толкнул, а тот упал и ударился головой. А потом умер. И в следующий момент ты уже сидишь в тюрьме за убийство. Вся жизнь может перемениться в мгновение ока. Понимаете, док, о чем я?

Конечно, я понимала. По сути, меня тоже привел сюда именно такой момент.

Бекингемшир

2004

Войдя в двери своей приемной, я ощутила на щеках тепло, шедшее от батарей. Кристи, сидевшая за стойкой, приветствовала меня улыбкой.

– Доброе утро, Аманда!

Я понятия не имела, как она умудряется все время пребывать в хорошем настроении, причем с самого утра.

Как обычно, мне стало страшновато при мысли, сколько пациентов предстоит принять, но работать терапевтом мне очень нравилось, несмотря на вечную усталость.

Я зубами стащила с рук перчатки и взяла со стойки стопку писем и бумаг, которую Кристи отложила для меня. Такая куча писанины!

– Что у нас на сегодня? – поинтересовалась я.

– Весь день расписан. Печенья? – Кристи протянула распечатанный пакет.

Я покачала головой.

– Не забудь про встречу во время обеда.

– Все уже спланировано, – ответила она, постучав печеньем по экрану компьютера, на котором высветился мой рабочий график.

Сердце у меня сжалось при напоминании о встрече и о переменах, которые она может внести в мою спокойную практику.

Меньше чем через месяц, 1 апреля 2004 года, принимают новое законодательство в сфере здравоохранения, и