М. Рузе - Роберт Оппенгеймер и атомная бомба Страница 2

Оппенгеймер таких сожалений не высказывал, хотя ему и принадлежат слова: «Мы сделали работу за дьявола», произнесенные в 1956 году, как сообщает об этом М. Рузе. По мнению Оппенгеймера, «наука стала отныне заповедником узкой группы специалистов, куда она не пускает не только широкие массы, но даже и специалистов по другим отраслям». С этим положением Оппенгеймера согласиться нельзя. Наука в социалистическом обществе становится непосредственной производительной силой; между наукой и производством устанавливается постоянная связь.

Нельзя согласиться с Оппенгеймером также и по вопросам об ответственности ученых за использование результатов научных исследований. По мнению Оппенгеймера, миссия ученого ограничивается обогащением науки и не касается «мирских дел».

В высказываниях Оппенгеймера трудно обнаружить стройную систему взглядов, в них немало туманных и противоречивых мест, и вместе с тем по многим вопросам он занимает ясную и правильную позицию.

М. Рузе довольно объективно излагает взгляды Оппенгеймера. При этом он подчеркивает свое несогласие с ними и в качестве примера человека, правильно решившего сложные вопросы взаимоотношений между ученым и капиталистическим обществом, приводит великого французского ученого-коммуниста Фредерика Жолио-Кюри.

Политическая зрелость советского читателя позволит ему правильно оценить изложенные в книге М. Рузе взгляды Р. Оппенгеймера.

Член-корреспондент АН СССР профессор В.С. Емельянов

I. Ранние годы

История Юлиуса Роберта Оппенгеймера – это не только история судьбы простого человека или ученого, это ярчайшее свидетельство драмы нашего времени, которое возложило новую ответственность на человека науки, вступающего во взаимоотношения с государством в условиях, когда развитие познания не только приносит с собой более совершенные средства вооружения, как это бывало и раньше, но ставит человечество перед опасностью массового уничтожения и длительного исчезновения всей цивилизации. Интерес, который привлекает к себе жизнь Оппенгеймера, несравненно выше простого любопытства к судьбе выдающейся личности, какой бы значительной она ни была. К тому же судьба его не может рассматриваться только как один из эпизодов, связанных с победой человеческого разума над природой. История Оппенгеймера может помочь обнажить ту проблему или, вернее, те проблемы, от решения которых зависит наше будущее существование или наше коллективное самоубийство.

Юлиус Роберт Оппенгеймер родился 22 апреля 1904 года в Нью-Йорке. Его отец четырнадцатилетним мальчиком приехал из Германии; впоследствии он разбогател на импорте тканей. Он скупал картины и собрал превосходную коллекцию, в которой были даже три полотна Ван Гога. Роберт Оппенгеймер и его брат Франк, который был моложе его на несколько лет, росли в еврейской семье, в которой интерес к интеллектуальным и художественным ценностям постоянно сочетался с деловой активностью. Впоследствии оба брата стали учеными. Их мать, Элла Фридман, уроженка Балтиморы, была хрупкой женщиной с тонким артистическим вкусом. Она не просто интересовалась искусством. Она сама была художницей и преподавала живопись. Ранняя кончина матери (Роберту тогда было всего девять лет) опустошила внутренний мир ребенка, и, может быть, огромный интерес Оппенгеймера к искусству и некоторая утонченность его восприятия были вызваны стремлением сохранить образ матери.

В пять лет Роберт собирал образцы минералов. Его дед прислал ему из Германии много интересных камней. Ценность и объем коллекции увеличивались так стремительно, что, когда мальчику было не больше одиннадцати лет, его приняли в члены Нью-Йоркского минералогического клуба. Это было первое научное общество в жизни молодого Оппенгеймера, членом которого он стал.

После окончания школы Роберт Оппенгеймер поступил в Гарвардский университет. Он собирался заниматься химией, хотя сначала мечтал стать поэтом, потом – архитектором. Фактически Оппенгеймер продолжал всесторонние занятия, охватывающие гуманитарные и точные науки: он изучал греческий и латынь, физику и химию, а также печатал время от времени свои стихи. В Америке, где школьное и университетское образование уже тогда приобрело сильную тенденцию к специализации, разъединяющей людей и ограничивающей круг их знаний только собственной профессией, уже само стремление Оппенгеймера к универсальному познанию свидетельствует о его богатой и одаренной натуре. При этом увлечениям Оппенгеймера был чужд тот дилетантизм, который оставляет обычно лишь поверхностную показную культуру. Нет, здесь позволительно говорить об истинном и глубоком стремлении к познанию, не лишенном того трепета перед неизведанным, которым были проникнуты искания XVIII века, когда человек мог питать надежду проникнуть в тайну законов, управляющих Вселенной, пользуясь только силой своего интеллекта, и сохранял веру в то, что эти законы помогут создать счастливый мир для всего человечества.

Оппенгеймер изумлял окружающих своей трудоспособностью и интеллектуальной восприимчивостью. В воспоминаниях об успехах Оппенгеймера упоминается, в частности, о том, как он во время .поездки из Сан-Франциско в Нью-Йорк прочитал огромную монографию английского историка Гиббона «Распад и гибель Римской империи». Однако наследие западной культуры не могло утолить его жажду познания. Он углубился в буддизм и индийскую философию, а также изучал санскрит. Ему казалось тогда, что из восточной философии он сможет извлечь те идеи, которые помогут ответить на неотвязно преследовавшие его вопросы о взаимосвязи между наукой и смыслом человеческой жизни. Впоследствии в своих публичных лекциях и статьях Оппенгеймер иногда ссылался на мистические выводы древних мыслителей Азии, но при этом обычно не раскрывал до конца сущность мысли, как бы утаивая некоторую сокровенную часть своего внутреннего мира.

В 1925 году Оппенгеймер окончил Гарвардский университет (за три года вместо четырех) и получил диплом с высшей оценкой. После этого он отправился продолжать образование в Европу, слава университетов которой в то время еще не померкла перед преимуществами богатых лабораторий Нового света и где у его семьи еще сохранились значительные связи. Многие американские студенты стремились тогда в европейские университеты, чтобы усовершенствовать свои познания в физике под руководством ученых, развивавших представления о структуре материи по совершенно новым путям. Эти молодые люди сочетали свою энергию с теми преимуществами, которые им предоставляли родительские доллары или стипендии, обеспечивающие значительно более высокий жизненный уровень, чем тот, на который могли претендовать их европейские товарищи.