Надежда Дурова - Переписка Страница 2

   Прошу покорнейше, Николай Родионович, отослать ему хоть первую мою рукопись, о которой вы писали мне, что получили; ежели уже вторая пропала;' мне хотелось бы кончить это дело скорее, потому что мне до крайности нужны деньги.

   Преданный слуга ваш Александров.

30 сентября 1835 г. Елабуга.  

   Не знаю, что мне делать, милостивый государь Александр Сергеевич! Еще в апреле послана была рукопись моя, в трех тетрадях, к Мамышеву, в Гатчине. Первые две он получил, но последняя пропала. Я вправе так думать, потому что шестой месяц, как Мамышев ничего не отвечает мне.

   При этой последней тетради был и портрет мой, писанный с меня в шестнадцатилетнем возрасте моем и, разумеется, в том виде, в каком мне надобно было быть тогда.

   Я пишу Мамышеву, чтоб он отослал к вам мои Записки; но если вы не получили еще их, прошу меня уведомить: я тотчас пришлю вам подлинник их. Примерное несчастие было бы, если бы он пропал.

   Адрес прошу делать на собственное мое имя: Александрову в Елабуге.

   Искренне почитающий вас Александр Александров.

6-го Генваря 1836 года. Елабуга.  

   Милостивый государь Александр Сергеевич! Мамышев давно уже писал мне, что отослал рукопись мою к вам, итак, позвольте мне узнать ваше мнение об ней и то, угодно ли вам взять ее? В случае если она вам ненадобна, прошу вас покорно переслать ее ко мне обратно.

   Преданный слуга ваш Александр Александров.

19 января 1836 г. Из Петербурга в Елабугу.  

   Милостивый государь Александр Андреевич!

   По последнему письму вашему от 6-го января чрезвычайно меня встревожило. Рукописи вашей я не получил, и вот какую подозреваю на то причину. Уехав в деревню на три месяца, я пробыл в ней только три недели и принужден был наскоро воротиться в Петербург. Вероятно, ваша рукопись послана в Псков. Сделайте милость, не гневайтесь на меня. Сейчас еду хлопотать; задержки постараюсь вознаградить.

   Я было совсем отчаивался получить Записки, столь нетерпеливо мною ожидаемые. Слава богу, что теперь попал на след.

   С глубочайшим почтением и совершенной преданностью честь имею быть вашим усерднейшим и покорнейшим слугою.

   А. Пушкин.

17-го февраля 1836 года. Елабуга.  

   Милостивый государь Александр Сергеевич!

   Рукопись моя, вояжируя более года, возвратилась, наконец, ко мне; я несколько суеверен, и такая неудача заставляет меня переждать козни злого рока. Летом я приеду сам с моими Записками, чтоб лично отдать их под ваше покровительство; а теперь в замену брат посылает вам мои Записки 12-го года, если вы найдете их стоящими труда, чтоб поправить; они не были присоединены к тем, которые были присланы вам из Гатчино; может быть, я сужу пристрастно, может быть, я увлекаюсь воспоминаниями, но Записки 12-го года мне кажутся интереснее первых.

   С истинным почтением честь имею быть вашим покорнейшим слугою

   Александр Александров.

17 и 27 марта 1836 г. Из Петербурга в Елабугу.  

   Милостивый государь Василий Андреевич!

   Очень благодарю вас за присылку Записок и за доверенность, вами мне оказанную. Вот мои предположения: I) Я издаю журнал: во второй книжке оного (то есть в июле месяце) напечатаю я Записки о 12 годе (все или часть их) и тотчас перешлю вам деньги по 200 р. за лист печатный. II) Дождавшись других записок брата вашего, я думаю соединить с ними и Записки о 12 годе; таким образом книжка будет толще и, следовательно, дороже.

   Полные Записки, вероятно, пойдут успешно после того, как я о них протрублю в своем журнале. Я готов их и купить, и напечатать в пользу автора — как ему будет угодно и выгоднее. Во всяком случае будьте уверены, что приложу все возможное старание об успехе общего дела.

   Братец ваш пишет, что летом будет в Петербурге. Ожидаю его с нетерпением. Прощайте, будьте счастливы и дай бог вам разбогатеть с легкой ручки храброго Александрова, которую ручку прошу за меня поцеловать.

   Весь ваш А. Пушкин.

   Сейчас прочел переписанные Записки: прелесть, живо, оригинально, слог прекрасный. Успех несомнителен.

   27 марта.

   Адрес: Его высокоблагородию М. Г. Василию Андреевичу Дурову в Елабуге.

7 июня 1836 г. Петербург.  

   Имя, которым вы назвали меня, милостивый государь Александр Сергеевич, в вашем предисловии, не дает мне покоя! Нет ли средства помочь этому горю? Записки, хоть и напечатаны, но в свет не вышли, публика ничего об них не знает, и так нельзя ли сделать таким образом: присоедините их к тем, что сегодня взяли у меня, издайте все вместе от себя и назовите: «Своеручные записки русской амазонки, известной под именем Александрова». Что получите за эту книгу, разделите со мною пополам, за вычетом того, что употребите на печатание. Таким образом вы не потерпите ничего чрез уничтожение тех листов, где вы называете меня именем, от которого я вздрагиваю, как только вздумаю, что двадцать тысяч уст его прочитают и назовут.

   Угодно ли вам мое предложение? Не опечаливайте меня отказом. Когда покажете царю мои Записки, скажите ему просто, что я продаю их вам, но что меня самого здесь нет; непостижимый страх овладевает мною при мысли о нашем государе! Может быть, он и напрасен, но я не могу управиться с каким-то неприятным предчувствием.

   В ожидании ответа вашего остаюсь истинно почитающий вас Александров.

Около 10 июня 1836 г. Петербург.  

   Вот начало ваших Записок. Все экземпляры уже напечатаны и теперь переплетаются. Не знаю, возможно ли будет остановить издание.

   Мнение мое, искреннее и беспристрастное, — оставить как есть.

   «Записки амазонки» — как-то слишком изысканно, манерно, напоминает немецкие романы. «Записки Н. А. Дуровой» — просто, искренне и благородно. Будьте смелы — вступайте на поприще литературное столь же отважно, как и на то, которое вас прославило. Полумеры никуда не годятся.

   Весь ваш А. П.

   Дом мой к вашим услугам. На Дворцовой набережной, дом Баташева у Прачечного моста.

24 июня 1836 г. Петербург.