Вацлав Янечек - С автоматом в руках Страница 2

Под давлением трудящихся масс президент Бенеш был вынужден принять отставку министров-реакционеров и утвердить новый состав правительства, ведущее место в котором заняли коммунисты. Вскоре и сам Бенеш ушел в отставку. Первым рабочим президентом республики стал вождь чехословацких коммунистов Клемент Готвальд.

Сложный, насыщенный классовыми битвами период 1947-1948 годов нашел свое отражение в повести В. Янечека и Р. Кальчика. Одни пограничники лесовской заставы принимают участие в ликвидации бандеровских банд в Словакии, другие выполняют ответственные задания во время февральских событий в Праге. И везде молодые воины проявляют высокое классовое самосознание, беспредельную преданность народу.

Действия воинов Корпуса национальной безопасности в февральские дни получили достойную оценку со стороны трудящихся и Коммунистической партии Чехословакии. 28 февраля 1948 года, выступая на Староместской площади в Праге, Клемент Готвальд говорил: "Дорогие друзья, мне вспомнились лозунги, которые произносились недавно на демонстрациях: "Да здравствует Корпус национальной безопасности!" Я думаю, стоит об этом сказать особо. Скажите, можно ли себе представить, чтобы лет пятнадцать назад на Вацлавской площади вдруг раздался возглас: "Да здравствует полиция!"? Видимо, такого человека прохожие посчитали бы за дурака, или же он попробовал бы резиновой дубинки за издевательство над полицией.

Теперь положение изменилось. Когда реакционеры - проводники домюнхенской политики помещиков и капиталистов попытались атаковать наш народно-демократический строй и когда народ выступил против их замыслов, Корпус национальной безопасности стоял вместе с народом, вместе с представителями заводов, шахт и учреждений. Корпус национальной безопасности, уже отличившийся ранее в борьбе против спекулянтов и шпионов и заслуживший за это ненависть реакции, в эти исторические дни стоял в едином строю с народом, чтобы вместе с ним защитить республику и завоевания нашей национально-демократической революции".

Мы расстаемся с героями повести после февральской победы, в конце 1949 года, когда молодая республика стала набирать темпы в строительстве социализма. Однако мы видим, что классовые битвы в стране, в том числе и в пограничных районах, отнюдь не утихли. Внутренняя реакция, международный империализм, зарубежные империалистические шпионские центры по-прежнему испытывают прочность народной власти и государственных границ. Все это, как в зеркале, отражается в жизни отдаленного пограничного гарнизона, в судьбах его воинов.

Лесовские пограничники овладели воинским мастерством, идейно выросли в борьбе с врагами и заслуженно получили повышение по службе. На их место прибыли молодые воины. Органы государственной безопасности разоблачили и обезвредили хитрого и коварного врага Карлика. Вместо него начальником заставы был назначен преданный народу коммунист Яниш. Окрепла дружба пограничников с местным населением.

Читатель закроет книгу с чувством глубокого уважения к защитникам границ Чехословацкой Социалистической Республики, к тем, кто первыми с честью выполнял свой воинский долг по охране передовых рубежей своей страны и всего социалистического содружества.

Полковник С. М. Соколов

Там, еде Влтава-река

Под горою бежит,

Молодой пограничник

На страже стоит.

С автоматом в руках

Зорко вдаль он глядит,

Мир и счастье страны

Он своей сохранит.

Старая песня пограничников

I

- Разойдись!

Конечно же, на учебном плацу остался только их, второй взвод. Обливаясь потом, они опустились на вытоптанную, увядшую июльскую траву, достали из карманов сигареты и закурили. За ними была граница, их отделяло от нее всего лишь несколько часов быстрого марша. Над их опаленными головами висело знойное солнце. У вахмистра Риляка подметки ботинок, как всегда, скрипели. Спокойный и довольный, он раскачивался из стороны в сторону и, казалось, был далек от того возбуждения, которое испытывал второй взвод вот уже дня три. Младший сержант Стромек перевернулся на живот и продекламировал:

Двадцать две буквы на плакате: "Сегодня уж в последний раз!"

- Ох как не хочется на границу пражанам! - сказал малорослый, немного косоглазый Вашек Гула.

- Там, говорят, вервольф?

- Конечно. Это мне и нравится.

- С семейными дело обстоит хуже. Жены будут бояться.

- Так ведь мы же холостые, все отделение! - рассмеялся Ярда{1} Роубик. - Нам не надо упрашивать штабного вахмистра Вигналека, чтобы он вместо границы послал нас куда-нибудь в один из внутренних районов.

Это известие явилось совершенной неожиданностью и поразило слушателей школы КНБ{2}: курс будет выпущен

досрочно, а всех слушателей отправят на границу, чтобы усилить ее охрану и навести порядок в пограничных областях, где полно невыселенных немцев.

Риляк посмотрел сначала на часы, а потом на сидевших перед ним курсантов. Да, пограничники из этих молокососов, которым нет еще и двадцати, будут что надо! Он затоптал сигарету.

- Кончай курить!

Они в последний раз шли по улицам этого старого городка, где немецкие надписи на магазинах и учреждениях были наскоро стерты и прогуливались девушки в немецких национальных костюмах. С девушками ребята здесь не встречались: времени у них не было - все занятия и занятия. А теперь они маршировали, распевая свою любимую песню. Сегодня песня получалась не лучшим образом. На узких улочках было душно, и мысленно каждый находился уже на границе. Их отделение считалось одним из лучших в школе. И теперь они с сожалением думали о том, что скоро придется расстаться, что разъедутся они в разные места и дружбе, зародившейся в школе КНБ, придет конец. Вся их надежда была на Вигналека - командира школы, да, пожалуй, еще на вахмистра Риляка. Сумеют ли они так устроить, чтобы все остались вместе?

С песней вошли во двор казармы. Сразу бросилось в глаза, что выглядел он иначе, чем обычно...

На посту стоял Храстецкий. Прищуренными, чуть сонными глазами он следил за оживлением во дворе казармы. Из здания в здание с документами бегали командиры, просветработники и связные. У каптенармусов работы было по горло: они выдавали новое обмундирование и оружие. Подъезжали запыленные автомашины. Через открытые окна доносились телефонные звонки. Курсанты сновали по двору с уложенными походными мешками, тащили куда-то соломенные тюфяки и железные койки. Эту картину дополняли хриплые голоса:

- Квилда, ко мне! Те, кто отправляются на Квилду!..

- Эти ребята едут в Сушицы!