Аркадий Полторак - Гросспираты Страница 2

Дениц. Я не хочу давать об этом показания. Я вижу эти директивы впервые и не знаю причин, которые их вызвали.

Александров. А вне зависимости от причин у вас может быть свое мнение о содер­жании этих директив?

Дениц. Я не желаю об этом говорить.

Александров. Не считаете ли вы издание... директивы, касающейся уничтожения города Ленинграда, грубым нарушением международных обычаев и правил ведения войны?

Дениц. Я не желаю давать на это ответ...»

Каждым своим словом, каждым жестом бывший гросс-адмирал недвусмысленно давал понять следователю: задавайте такие вопросы кому подобает, а если вопреки ло­гике вы предпочитаете задавать их мне, то не удивляйтесь моему к ним отношению.

Дениц возмущался даже самим фактом привлечения его к судебной ответствен­ности. Когда ему дали для ознакомления текст обвинительного заключения, он не пре­минул начертать на нем: «Типичный американский юмор».

Все это и многое другое делалось, разумеется, с определенной, заранее и хорошо продуманной целью. Сами—то гросс—адмиралы отлично сознавали, за что держат ответ перед Судом Народов. Но они твердо решили любыми средствами торпедировать вы­воды обвинения. Благо, в их распоряжении такие способные адвокаты, как доктор Зиммерс и доктор Кранцбюллер.

Редера обвиняют в том, что он активно участвовал во всеобъемлющем заговоре против мира. Редер не спорит, возможно, такой заговор и существовал. Однако какое большое заблуждение полагать, будто в этом деле участвовал офицерский корпус. Вниманию высокого суда предлагается уже известный тезис — политика была пре­рогативой партии и нацистского правительства, а отнюдь не военных людей. Не ве­рят подсудимым, пусть поверят свидетельству начальника штаба американской ар­мии генерала Маршалла! Это по его просьбе Эйзенхауэр организовал изучение воп­роса о роли германских военных деятелей в гитлеровском военном заговоре. Док­тор Зиммерс любезно предъявляет трибуналу копию сообщения Маршалла американ­скому президенту. Там ясно сказано: «Нет доказательств того, что германское ко­мандование имело единый всеобъемлющий стратегический план... Неистовая стратегия Гитлера превысила германские военные силы и привела к поражению Германии». Гер­манские генералы понимали всю авантюристичность политики Гитлера и потому в меру своих возможностей противились ей. Защита обращает особое внимание членов Между­народного трибунала на следующий весьма важный вывод Маршалла, которого трудно, конечно, заподозрить в намерении необоснованно снять со своего вчерашнего врага ответственность за войну: «История германского верховного командования с 1938 года является переплетением постоянных разногласий и споров, в которых личные приказы Гитлера во все возрастающей степени берут верх над мнением военных начальников». Споры эти, оказывается, происходили и потому, что военные начальники, в том числе Редер и Дениц, считали армию и военно—морской флот Германии не готовыми к большой войне. На процессе Дениц заявил:

—  То, что мы не были подготовлены для ведения морской войны с Англией, всего ясней и лучше видно из того, что вооружение военно—морских сил в начале войны надо было в корне изменить...

Да и вообще диктатура, мол, исключает какую бы то ни было самостоятельность и свободу тех, кто ей служит! Этот тезис особенно старательно развивал в своей речи в защиту Редера его адвокат доктор Зиммерс:

— Точно так же, как сто тридцать лет тому назад не могло возникнуть мысли о том, чтобы предать суду адмирала, выполнявшего приказы диктатора Наполеона, так и те­перь нельзя осудить адмирала, выполнявшего приказы диктатора Гитлера. Как раз при диктатурах не только уменьшается власть и влияние военного начальника, но и снижа­ется его ответственность, ибо диктатор держит всю полноту власти в своих руках. Но именно поэтому он берет на себя и всю ответственность.

Адвокат не сомневается в широкой эрудиции господ обвинителей и судей, но все же считает необходимым напомнить им известное высказывание Густава ле Бона, ха­рактеризующее возможности «вождей»:

«Настойчивая воля, которой они обладают, является исключительно редким и ис­ключительно сильным качеством, подчиняющим себе все. Не всегда можно даже предс­тавить себе, на что способен человек с сильной волей. Ничто не противостоит ей: ни при­рода, ни боги, ни люди».

Редер с большим интересом наблюдал за доктором Зиммерсом и с трудом сдержи­вал восхищение. Долгие годы нацистского режима свели на нет искусство адвоката: когда судебная процедура была заменена гестаповской расправой, отпала всякая необ­ходимость в услугах этих людей. И как это ни парадоксально, адвокатская профессия стала возрождаться в Западной Германии именно с Нюрнберга, именно с защиты тех лю­дей, которые подавили и в сущности ликвидировали в Германии институт судебной защиты.

Доктор Зиммерс не уходил от сложных и острых вопросов. Сделав попытку убе­дить судей в том, что Гитлер подавлял волю подчиненных, заменив ее своей, адвокат заходит с другой стороны:

—  Является ли долгом солдата выступать с протестом, открыто восставать? На это каждый военный начальник во всем мире и вообще всякий человек даст отрицательный ответ. Исключение может составить только приказ диктатора, заставляющий совершить преступление...

Развив подробно этот тезис, Зиммерс заключил свою аргументацию ссылкой на то, что Редер — глубоко религиозен:

—  Человек, который верит в бога, не может совершать преступления, а солдат, который верит в бога, не может быть военным преступником.

Но Редер все же пошел на службу к нацистам, совершившим самые чудовищные преступления?

Так ведь это теперь, в 1945 году, в зале нюрнбергского Дворца юстиции мир полу­чил наконец бесспорные доказательства фашистских злодеяний. Нельзя же забывать, как выглядел Гитлер в глазах немцев в 1933 году. А ведь именно в то время Редер дал согласие служить Гитлеру. Дал потому, что получил от последнего заверение: возглав­ляемая им Германия будет проводить политику мира. И очень скоро последовали убе­дительные доказательства честности этих заверений: уже в 1935 году Гитлер заключил соглашение с Англией, которое никто не мог расценивать иначе, как выражение стрем­ления Германии быть в мире и дружбе с этой страной.

Да, конечно, у «третьей империи» существовали определенные споры с другими державами. В том числе и территориальные. Все дело, однако, в том, что решались они без кровопролития, мирным путем. Так было с Австрией, так было с Чехословакией...

Редер очень доволен своим адвокатом. Но и доктор Зиммерс должен признать, что никакой другой подсудимый не сделал такого значительного вклада в дело защиты, как Редер.