Олег Валецкий - Боевые действия на Космете во время агрессии НАТО на Югославию Страница 2

Выехав под шутки и песни, как и полагается сербскому войску, мы двинулись колонной: четыре грузовика, 4-5 трофейных тракторов с прицепами и две - три легковые автомашины "Лада" и "Нива". Со стороны тяжело было сказать, кто мы такие, тем более, что и два грузовика были мобилизованы в Сербии у частных владельцев, один из которых Жиле,будущий чемпион Сербии по каратэ, водил в нашей роте свой грузовик. Однако УЧК как-то не интересовало, кому принадлежат машины, и уже за несколько километров до подъезда ко Глоговцу мы услышали, как над нами свистят пули, а колонна неожиданно остановилась. Почти всех словно свела судорога, но когда я начал кричать, чтобы все выскакивали на обочину и хотел уже последовать примеру своего товарища, уже выпрыгнувшего, грузовик опять куда-то двинулся, хотя было ясно, что наша машина, будучи в хвосте, таким маневром подставляла нас под пули УЧК, бивших, главным образом по главе и сeредине колонны, да и наша машина вообще могла закрыть путь. Не знаю почему, но радиосвязи не было, хотя с ней мы могли добраться до поста полиции (оставалось до него несколько сот метров), откуда нас могли бы прикрывать. На деле же нас никто вообще не прикрывал, командная машина была в 2 - 3 километрах от нас, и так и не появилась, а еще повезло, что гранатометчик УЧК промахнулся и не попал в первую машину нашей колоны. Все наши машины были переполнены и имей противник хотя бы один ПТРК, без жертв мы бы не обошлись. Впрочем мог он сделать их нам и обычным пулеметом но беря по самой кромке дороги, так как выскочившие все таки из нашей машины резервисты собрались у одного куста. Между тем Боро наш доброволец из Зренянина, управляющий трактором, уже вел огонь из пустого дома, где остановился, и мы, человек пять, один за другим забежали в этот дом. Вместе с ним я и Радэ-"Сурчинец" еще один доброволец открыли попеременно огонь из подъезда по сожженным домам, стоявшим в паре сотне метров справа и выше от нас, двое моих товарищей Слава и Миша залегли, на втором этаже наблюдая за окрестностью, а еще один доброволец - снайпер "Гоги" открыл огонь из окна, в котором я разобрал несколько кирпичей. После получаса стрельбы последовала команда на дальнейшее движение, причем мы опять были вынуждены бежать по открытому пространству назад в машину, водитель которой резервист, видимо, боялся остановиться у нашего дома. Перед постом полиции мы опять остановились и я уже начал кричать, чтобы люди выскакивали и вообще действовали быстрее,. Начало уже темнеть и опять пришлось кричать чтобы люди зря не стреляли, если не видят куда, ибо противник мог нас поймать по вспышкам. Командования не было никакого, и когда, наконец, десяток полицейских со своим бронеавтомобилем (типа советской БРДМ) и с танком подошли нас прикрывать, наши машины сами остановились за домами, у поста на грунтовую дорогу. Все это уже стало надоедать, и мне захотелось выяснить, кто же чем здесь командует? Я прошелся вдоль всей колонны, интересуясь этой актуальной проблемой, но оказалось, что в отличие от вопросов, связанных с поездкой домой, делением формы и продуктов, занятием удобных домов, для решения вопроса о том что же делать дальше, компетентных лиц не оказалось, и более того, никто и не заявлял о себе, как о командире, которых обычно было более, чем необходимо. В конце концов пришлось садиться в трактор с Пантой десетаром (сержантом), единственным, готовым чем-то командовать, но не знавшем, куда мы должны ехать, и колона двинулась к Глоговцу. Кое-как уже в темноте, мы доехали до перекрестка в Глобары, и я пытался было выбить двери в одном дворе, но тут наконец появившийся комроты "Жутый" сказал мне, что в нем размещен еще какой-то пост полиции, хотя полицейские совершенно не показывалась. Командир роты сказал, что нам в Глобары лучше не въезжать, и мы опять поехали в обратном направлении, и через километр свернули направо в еще какое-то село, где нас ждала уже наша военная полиция. Кое-как, с руганью, мы все разместились по домам, и распределив часы ночного дежурства, легли спать. Утром нас подняли, и было сказано, что несколько человек должно отправиться вместе с еще каким-то подразделением, что бы занять селение, откуда по нам вели огонь, а остальные пойдут занимать Глобары. Когда мы трое русских с еще несколькими сербами, добровольцами из нашей роты, готовились отправиться в составе этой группы,я пошел о чем-то договариваться, зачем-то была сорвана другая, куда большая группа наших добровольцев и резервистов, и она с двумя моими товарищами отправилась в селение, а я с еще одним сербским добровольцем, двумя резервистами и со штабным отделением был отправлен занимать село Глобаре. В этом ничего конечно, тяжелого не было, хотя было полно криков об осторожности, но штабисты, заняв самый удобный и безопасный дом, оставили дело на нас. Собрав гражданских в колонну и закончив с осмотром домов, мы вчетвером пошли в соседнее село где мои сербские товарищи сразу сели пить кофе с местными албанцами - или шиптарами, как их все здесь называли. Я же, прогулявшись по селу и собрав из него всех албанцев, посмотрев на несколько сот их собравшихся перед ним, сходил к командиру роты и узнав, что это другое село, которое не является нашей целью , распустил людей по домам. Другая наша группа, занимая намеченное селение под которым мы и попали в засаду была обстреляна из домов уже на подходе, и лишь благодаря несколькими людям, в основном Славе и Нешо из Зренянина и самому штабному офицеру Ацо Петровичу, командовавшему ею, группа смогла занять дома без потерь, тогда как шиптары ушли дальше за лес в село наверху этой горы. Вообщем-то нам тогда повезло, что противник, устроив засаду, побоялся подходить к нам ближе и не был в ведении огня быстр и точен, хотя и мы давили его огнем. Ошибки противника были как в слишком раннем открытии огня, так и в том, что он не заминировал дома по самой обочине с другой стороны дороги. Подобные засады часто организовались, в особенности, на проселочных дорогах на одиночные машины и на медлительные трактора. Так однажды семеро человек из пехоты, ехавшие на тракторе, попали в засаду, и были сразу же перебиты, причем один, попал в плен, Другой раз шиптары попали из гранатомета в микроавтобус, вынужденный замедлить движение по извилистой грунтовой дороге, убив и ранив тех, кто был внутри. Нехватка бронетехники довольно дорого стоила и неясно, для чего было держать сотни единиц бронетехники на границе с Боснией и Герцеговиной и с Болгарией, откуда, очевидно нападения бы не было.

Нашей бригаде еще везло, что противник лишь во второй половине мая стал стал использовать мины, иначе потери были бы куда больше. Самое поразительное здесь то, что порою мины УЧК получала не только по воздуху, а и от нашей армии. Во время одной из бомбежек наши сбежав оставили грузовик с минами (до девятисот штук), которыми завладели шиптары. Не знаю точно, где это произошло, но большинство людей упоминало один наш пехотный батальон, а иные и аэродром, и возможно, что речь шла о двух отдельных случаях за которые никто так и не ответил, вопреки военному положению, при котором военнослужащих отдавали под суд за задержку на пару дней дома. Главное же то, что буквально через несколько дней по всей зоне ответственности нашей бригады наши машины стали подрываться на минах, и до начала июня когда мы имели не менее двух десятков убитых и раненых. Все это говорило и о наличии организации у противника, и о росте его боевого опыта. В июне диверсанты УЧК вообще поставил мину на автопуть Приштина - Печ рядом с перекрестком на селение Комораны, на месте по которому проезжали почти все наши машины ехавшие или в Приштину или в Сербию. Тогда утром за час до того как я здесь проехал, подорвался грузовик "ПИНЦ" из Приштины, в котором погибло пять солдат срочной службы, и было видно, что мина была установлена в одну выбоину в асфальте. Позднее было установлено, что мины порою ставили и местные женщины пользуясь свободой передвижения. После этого нашим подразделениям было приказано усилить патрули для проверки дорог, но это ведь одновременно и делало их подверженными снайперскому огню и хорошо, что противник не прикрывал свои мины огнем, а тем более не использовал дистанционные подрывы, в особенности мины направленного действия. Но ошибки противника часто перекрывались халатностью многих наших бойцов и командиров: село через дорогу от Комораны никто, как потом оказалось, и не проверял, хотя от него до дороги было метров 300. Проблема была и в том, что дороги контролировала полиция, а содействие тут было на неудовлетворительном уровне. Однако и иные командиры действовали так, что перебивали все рекорды мыслимой халатности, что уже просто приводило в недоумение.