Максим Макарычев - Александр Мальцев Страница 20

«Построить подобное сооружение районному городу в те времена, когда таких объектов в стране были считаные единицы, на это требовалась немалая смелость и, я бы добавил, дерзость, – полагает Евгений Душкин. – Конечно, заметите вы, человеку такого масштаба, как Яков Терещенко, можно бы было пойти на это. Но даже и ему как следует доставалось. Постоянно шли “строгие выговоры” из министерства. Но Яков Филимонович понимал: пусть будут выговоры, они пройдут, а спорт, спортивная база останутся. И ведь не о памятнике заботился директор крупнейшего в области предприятия – о здоровье горожан, их полноценном досуге. Знал, что тогда будут держаться рабочие на предприятии, будут работать с настроением. Увы, но такие люди, как покойный директор Терещенко, с их пониманием значения и назначения большого спорта – уникальны и поныне».

Благодаря дворцу спорта в скором времени Кирово-Чепецк назовут «маленькой жемчужиной хоккейной России», так много откроется здесь спортивных дарований и хоккейных талантов. Первый из которых, Александр Мальцев, всего спустя два года после знаменательной победы «Олимпии» в чемпионате РСФСР, метеором ворвется в сборную СССР, чтобы потом стать самым лучшим бомбардиром в ее истории…

Глава пятая

ПЕРЕЕЗД В МОСКВУ. НАЧАЛО БОЛЬШОГО ПУТИ

К семнадцати годам Александр достиг многого: неоднократно признавался лучшим нападающим и самым результативным хоккеистом на детских и юношеских турнирах, а потом уже и на взрослых, играя в команде мастеров «Олимпия». Болельщики, причем не только в родном Кирово-Чепецке, но и в других российских городах, где приходилось играть «Олимпии», полюбили его за зрелищную и самобытную игру, за полное отсутствие в ней какого-либо шаблона, нестандартные действия на льду, легкость и естественность скольжения на коньках, неповторимый кистевой бросок, выделили его умение играть с любым партнером. Все это говорило о том, что в хоккей пришел игрок нового типа, что конечно же не могло ускользнуть от внимания ведущих тренеров страны.

Хоккей – игра тонкая, в ней мало обладать великолепными физическими данными и незаурядной техникой. Здесь нужно развивать умение видеть игру наперед, обладать великолепной интуицией и периферическим зрением, что, как правило, приходит к хоккеисту уже в более зрелом, отнюдь не юношеском возрасте. Мальцеву всего этого не требовалось. Как говорит его приятель Евгений Душкин, «природа словно преподнесла ему этот дар на блюдечке с голубой каемочкой».

Почти все близкие Мальцева и те ветераны советского хоккея, с которыми мне удалось встретиться в период подготовки книги, говорили об особой одаренности Александра. Конечно, признавали, что существенную роль в его становлении сыграли и большое мальцевское трудолюбие, и упорство.

О том, что шестнадцатилетний Александр Мальцев вырос из рамок юношеской команды, превратившись в лидера команды мастеров кирово-чепецкой «Олимпии», еще в 1966 году узнал от одного из специалистов знаменитый тренер клуба высшей лиги «Химик» из Воскресенска Николай Эпштейн.

Он решил пригласить Сашу Мальцева к себе в команду, но так, чтобы до поры до времени никто из конкурентов о нем не знал. К тому моменту тренер воскресенцев Эпштейн был уже научен горьким опытом. Талантливых юниоров, которых «присмотрели» менее титулованные клубы, в последний момент иногда «пряником», а чаще «кнутом» переманивали к себе команды силовых структур – ЦСКА и, в меньшей степени, «Динамо». Логика была проста: от воинского призыва подающему надежды спортсмену в Советском Союзе бежать некуда.

Эпштейн решил не просто «засекретить» Мальцева, а подпустить его к играм за основной состав «Химика», чтобы тот «засветился в команде» и почувствовал большую заинтересованность в нем воскресенцев. Итак, Николай Семенович взял Сашу Мальцева в команду для участия в Кубке Ахерна, проходившем в Швеции в самом начале 1967 года. «Что мне бросилось сразу в глаза, когда я увидел Сашу Мальцева, – вспоминал впоследствии Эпштейн, – этот простой деревенский мальчишка приехал к нам даже не с сумкой или с рюкзаком, а с простеньким вещевым мешком, с которым в свое время уходили на войну. Скромный он был малый, вот что больше всего запомнилось». Эпштейн не прогадал. «Этот скромный малый, когда вышел на лед, начал такое там творить, что у меня промелькнула одна мысль – да это же Шаляпин. Настоящий самородок. Конечно, голос у этого Шаляпина только прорезался, но мы сразу взяли его с собой в Швецию», – признавался знаменитый тренер.

Седьмого января 1967 года «Химик» встретился со сборной Швеции, которая за несколько недель до этого на турнире на приз газеты «Известия» победила советскую сборную. «Химик» сенсационно выиграл со счетом 7:3, а две шайбы в ворота шведов забросил никому не известный новичок из Кирово-Чепецка Саша Мальцев. Окрыленный, он вернулся в родной город, практически договорившись с «Химиком» о переходе в этот клуб.

Сергей Мальцев вспоминает, что из той поездки на все свои командировочные его брат умудрился привезти сувениры и памятные подарки для всех членов своей большой многодетной семьи. «Маме он привез кожаные перчатки. Мне – очень модную водолазку, а также блок заграничной жвачки, которую до этого в нашем городе никогда не видели. С ней я долгое время был первым парнем на деревне, угощая одноклассников», – вспоминает Сергей Мальцев.

«Николай Семенович Эпштейн включил в поездку Мальцева, зная о нем с чужих слов и, скорее всего, не представляя истинных возможностей юного дарования. Зато когда увидел Сашу в игре, по собственному признанию, потерял сон, стал с нетерпением ждать возвращения домой, чтобы окончательно решить вопрос о переезде Мальцева из Кирово-Чепецка в Воскресенск», – вспоминает Виталий Давыдов. Тренер решил закрепить успех и буквально на следующий день после возвращения на родину поехал в командировку в Кирово-Чепецк, чтобы убедить родителей Мальцева благословить Сашу на переход в воскресенский «Химик».

«Он приехал в Кирово-Чепецк и, не заходя на ледовую площадку, сразу же пришел к нам домой, – вспоминает брат Мальцева, Сергей. – Николай Семенович с ходу пообещал родителям трехкомнатную квартиру в Воскресенске, живописуя все прелести жизни в подмосковной тиши. Однако мама с папой не изъявили особого желания переезжать из одного “химического” города в другой, хотя и находившийся в Подмосковье. Их волновал вопрос с воинским призывом. Через год Саше нужно было идти в армию. Эпштейн своим знаменитым мягким и картавым голосом пообещал этот вопрос “непгеменно уладить”. Несмотря на информацию, иногда появляющуюся в различных изданиях, о том, что “Александр Николаевич ответил Эпштейну согласием”, брат не дал тренеру категорического и четкого обещания непременно приехать в “Химик”. Поскольку знал с детства, что за свои слова надо отвечать. В общем, стороны, как говорится, взяли время на раздумье».