Сборник - Пограничники на Афганской войне Страница 20

СБО Файзиева был поднят по тревоге. Первая десантная группа под командой Валентина Казакова вылетела немедленно. Вновь майор оказался, что называется, на острие атаки. При посадке у самой земли вертолет был подбит. К счастью, не загорелся, но завалился на бок и буквально развалился на куски. Обломками винтов и несущей балки большинство людей было ранено, ошпарено разогретым топливом. Один пограничник погиб. Ранен был и Казаков. Правда, об этом он никому не сказал, кроме медика, который остался с ним и наскоро перевязал рану.

«Кто в состоянии держать оружие, прошу остаться со мной!» – обратился Валентин к десантникам. Из добровольцев по решению врача старшего лейтенанта Машковцова пришлось отправить еще нескольких человек – им требовалась медицинская помощь. Горсточка пограничников огневым воздействием не допустила выхода бандитов из дома Абдул Вахоба.

В это время капитан Фарид Шагалеев сумел под огнем противника посадить свой вертолет и спасти раненых десантников и экипаж подполковника Захарова, вывезти убитого.

На помощь Казакову через Пяндж переправилась огневая группа Евгения Кима и часть личного состава СБО-1. Для того чтобы исключить возможность удара бандитов в спину, генерал Карпов решил высадить десант на удаленных подходах к кишлаку Даргак.

Вылетали тремя вертолетами: пограничники и афганские солдаты. Кто-то из штабных связистов отдал мне автомат, боеприпасы, каску. Капитаны Шагалеев, Лазарев, Мусаев – душанбинское звено вертолетчиков – вели свои машины вдоль ущелья, но не находили места для высадки. Наконец вертолеты, вздымая снежные вихри, зависли. «Прыгайте!» И мы поочередно бросились куда-то вниз, в белую круговерть. Взревели двигатели, машины ушли. И тогда появилась возможность оглядеться. Если не учитывать сложность обстановки, то зрелище было довольно забавное. Из ослепительно белых сугробов с трудом выбирались увязшие по грудь «тридцать три богатыря». Мы воткнулись в снег на краю пропасти. К счастью, наше появление не вызвало лавину, которая могла стать для десанта братской могилой. Спустились вниз и двинулись по тропинке цепочкой: впереди афганцы, мы за ними. Шли медленно. Файзиев часто останавливал колонну. Тщательно проверялись места, где могла ожидать засада. Ведь в теснине, на узкой тропе, мы как на ладони. Бандитов не было.

Движение сдерживала также необходимость проверки нескольких небольших кишлаков, которые оказались на нашем пути. Под прикрытием пограничников сарбозы проводили эту работу, результатом которой явилось задержание нескольких бандитских пособников. Их повели за собой.

К исходу дня вышли в район боя. Место расположения Вахоба теперь блокировано надежно. Банда понесла большие потери, но, несмотря на удары вертолетов и огневой группы Кима, продолжает сопротивляться. Казаков доложил обстановку. Он, как всегда, энергичен, бодр. О его ранении мы с Файзиевым узнали только после выхода на нашу сторону.

Ночь в горах наступает быстро, а зимняя тем более. В ущелье, как в таинственном подземелье – только трассы очередей разрезали февральскую темень да там, наверху, проблескивала узкая полоса звездного неба. Бандиты затихли. Мы были уверены, что уйти-то им некуда. Один путь – в горы, но пробиться в ночь и по глубокому снегу невозможно. Вариант ночной атаки бандитского логова отвергли сразу же. К этому мы не готовы. Стоит ли рисковать людьми, даже ради захвата «командующего дарвазским фронтом»? Решили ждать рассвета.

Ранним утром разведчики скрытно подошли к дому Вахоба… Он оказался пуст. Оставшиеся в живых бандиты и их главарь исчезли. Куда за ночь они могли деться? Исследовали все возможные варианты отхода, перерыли все. Безрезультатно. В каких тайных схронах укрылись «духи»? Только гораздо позднее мы узнали, что в афганских населенных пунктах под постройками оборудуется довольно сложная, отработанная веками система водоснабжения и канализации, так называемые «кяризы». Возможно, они послужили убежищем Вахобу. В течение последующих полутора-двух лет этот персонаж, подобно призраку, возникал в зоне наших действий, но особого интереса не вызывал, так как роль его стала совершенно незначительной. Со временем поступили сведения, что Абдул Вахоба где-то пристрелили свои же.

К полудню 24 февраля все вернулись на наш берег. У переправы нас встречал генерал Карпов. Каждому десантнику пожал руку, обнял. Это была сердечная благодарность командира за тяжелый солдатский труд.

Майор Казаков по приказу генерала отправился в Хорог. «Довольно испытывать судьбу. Залечивай рану. Поправляйся. Работай в отряде, на заставах, а на ту сторону ни ногой!» – распорядился Карпов.

В Москву ушло представление к награждению Казакова орденом за героизм, проявленный в бою у кишлака Верхний Гумай, и за бой у Даргака, когда, раненный, он остался в строю.

В этот же день состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Проголосовали, приняли боевые сто грамм и завалились спать. Никакой пневмонии не было.

Итак, мы два месяца в Афганистане. 7 марта опять бой. Выбивали бандитов из Хоуна – довольно крупного населенного пункта с небольшим аэродромом. Посадочная полоса – вдоль берега Пянджа, а все жилые постройки – на склонах окружающих гор. Через малую звуковещательную станцию и парламентеров предложили жителям выйти из поселка, а бандитам сдаться. Из Хоуна потянулись женщины, старики, дети, взрослые мужчины. Возможно, среди последних был кто-то из бандитов. Что ж, значит, им повезло.

Ядро банды сопротивлялось ожесточенно. В этот раз результативно действовали вертолеты. Их удары дополнила огневая группа майора Кима. СБО-1 подполковника Файзиева и СБО-2 под командованием начальника Московского отряда полковника Давыдова задачу выполнили. Банда была разгромлена. У нас потерь не было.

Подразделения войск Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа продолжали выполнение задачи обеспечения безопасности советских рубежей, находясь по обе стороны государственной границы.

Присутствие подразделений советских пограничных войск в Афганистане было строжайшим образом засекречено. Но только для нашей страны, «для внутреннего пользования». Как бы мы ни маскировались, все население афганского приграничья собственными глазами видело действия пограничников. Кроме того, мы вывозили на нашу сторону раненых афганцев, оказывали им помощь в санчастях погранотрядов, некоторых помещали на излечение в пограничный госпиталь в Душанбе. Они выздоравливали, возвращались, и все становилось явным. Уже в январе, через пару дней после переправы через Пяндж, все зарубежные радиоголоса трубили о том, что «вооруженные до зубов банды головорезов Андропова появились на Памире. Подразделения советских погранвойск оккупируют населенные пункты Афганистана, расположенные у границы…» Так что завеса секретности ничего, кроме недоумения, не вызывала. Но приказ есть приказ, и он выполнялся. Именно поэтому остались неизвестными многие героические поступки тех, кто шел в бой и погибал, выполняя боевую задачу. Прошло немало времени, когда наконец был снят запрет на информацию о воинах-афганцах из пограничных войск.