Николай Долгополов - Абель — Фишер Страница 20

Во время войны один молодой немец добровольно сдался в плен. Он принес с собою очень интересные сведения и даже документы, имевшие большую ценность для данного фронта. Впоследствии он был заброшен в глубокий немецкий тыл и там успешно проработал всю войну. Перед самым концом, весной 1945-го, наш товарищ в соответствии с указаниями Центра предложил ему перебраться в расположение союзников и ждать новой встречи. Сами понимаете, что из-за разделения германского рейха на оккупационные зоны, резкого поворота политики США с этим товарищем не удалось восстановить связь сразу. Мы знали, где его разыскивать, но послать человека к нему не смогли в течение долгого времени. Когда это удалось, то его там уже не было. Осторожные расспросы родственников дали понять, что он перебрался в США. Домой не писал: родители погибли во время бомбежек в начале 45-го, и ему, по сути дела, некому было писать. Предполагалось, что он обосновался в Нью-Йорке.

Мне было дано задание его разыскать. Я получил достаточно подробные сведения и даже его фотографию 1942 года в форме немецкого солдата. Назовем этого человека Клаусом Таубе. Нью-Йорк — огромный город, и как разыскать Клауса среди десяти миллионов?

Первым делом я стал искать его по телефонным справочникам. Нашел несколько однофамильцев и даже обрадовался, полагая, что мой Клаус окажется среди них. Увы, поспешил, все — не те. Проверка, естественно, заняла довольно много времени. Мои псевдо-Клаусы жили в разных районах. Надо было выдумать предлог для разговора с ними, причем не всегда один предлог подходил для всех. Чаще всего я спрашивал подошедшего к двери о Клаусе на немецком языке. В одной квартире к двери подошла пожилая женщина и, услышав разговор на немецком, предложила мне подождать минутку и пошла кого-то звать. Я жду у дверей. Подходит человек лет шестидесяти — явно не Клаус — и с радостной улыбкой заговорил на чистом баварском наречии. Конечно, я перешел на английский.

После проверки этих лиц, убедившись, что Клауса нет в Нью-Йорке, я расширил поиски и стал проверять телефонные справочники ближайших пригородов. Число Клаусов Таубе росло, и всех надо было проверить. И тут мне из Центра сообщили, что Клаус кому-то написал письмо в Германию, и я получил точный адрес. Он жил в Бостоне. Жалко было потерянного времени, но, что делать, подобные казусы бывают довольно часто в нашей работе.

Почему-то в Центре решили проявить осторожность и попросили меня, прежде чем встретиться с ним, попытаться выяснить, чем он занимается и каковы его настроения. Задание простое — на первый взгляд. Как же — поехал, посмотрел и выяснил! Прямо как у Цезаря — veni, vidi, vici! На практике получается сложнее. Он в Бостоне, я в Нью-Йорке. Надо отлучиться на несколько дней, и, может быть, не один раз. Но живет-то разведчик не в вакууме. Он занимается каким-то делом, у него знакомые. Нельзя уехать, не придумав причины. Знакомые могут спросить: где был? Хорошо, что моя работа изобретателя не ставила меня в зависимость от посторонних. Я нашел предлог и поехал в Бостон. Там проверил его адрес по телефонной книжке. В тот же вечер я обошел ближайшие пивные, надеясь найти его там. Какой же он немец, если не пьет пива? Но не нашел.

Около семи часов утра я уже слонялся у его дома и увидел Клауса. Без труда удалось проследить за ним: он поехал в центр города, вошел в большое конторское здание и поднялся на пятый этаж. Там я его потерял. Рассказывая это, я нарочно совместил отдельные этапы. На самом деле я потратил несколько дней на эту работу. Однако в какую контору он заходил, мне так и не удалось установить в тот приезд. Я записал названия контор — их было три. Когда я спросил у швейцара, чем занимается одна из них, он на меня посмотрел как-то подозрительно и ответил: «торговлей». Само название конторы ничего не говорило о ее деятельности.

В пять часов вечера из здания хлынул поток служащих, но Клауса я не приметил. Походя мимо здания, заметил, что на пятом этаже во многих комнатах горит свет. Я составил сводку всего, что узнал, и отправил в Центр. Через несколько дней получил указание продолжать работу и попытаться с ним познакомиться. Как это сделать, надо было подумать. Снова посылаю письмо в Центр. Прошу указать, какая его специальность, чем занимался во время войны, какие темы могут его заинтересовать. Не дождавшись ответа, я отправился снова в Бостон. Меня интересовало учреждение, где работал Клаус. Подозрительный взгляд швейцара и его лаконичный ответ подсказывали, что все не так просто. Для предположения, что Клаус мог оказаться в каком-либо секретном, замаскированном учреждении, были основания.

— Но какие?

— Скажу вам так: во время войны он работал в СД по разведке.

— Ничего себе! О таком у нас что-то не писалось.

— Да и вряд ли напишется. Когда я подходил к зданию, швейцар стоял у дверей, на улице. Он заметил меня и быстро вошел внутрь. Я же решил не испытывать судьбу и быстро завернул обратно. Страстно хотелось посмотреть, что будет дальше, но рисковать незачем. Может быть, за мною поставят слежку. Я вернулся в гостиницу, надел плащ, сменил шляпу на кепку и вернулся на улицу, где была контора Клауса. Швейцар стоял на ступеньках еще с одним человеком и внимательно следил за проходящими. Голова так и вертелась… Я перешел улицу у перекрестка и продолжал свой путь уже в другом направлении. Мне не нравилась картина. С одной стороны, не было уверенности, что в этой конторе не делалось что-то секретное. С другой — показалось, что швейцар заинтересовался мною и следит. Но разведчик не имеет права на поспешные действия. Он должен быть осторожным и осмотрительным, однако если будет пугаться всякого куста, то работать не сможет. Надо было проверить свои подозрения.

Короче говоря, я нашел моего Клауса в этом самом Бостоне. Дом, в котором он жил, в свое время был особняком, впоследствии переделанным на отдельные квартирки в одну-две комнаты. Еще в Нью-Йорке я приготовил несколько альбомов цветных фотографий видов Нью-Йорка, Бостона и их окрестностей. Они были вставлены в хорошую обложку. Внутри я нарисовал клеймо несуществующего фотоателье. Не хвалясь, скажу, что качество отпечатков было отличным и сюжеты интересными.

Вечером я взял альбомы и отправился к дому Клауса. Я стучал в двери и предлагал свой «товар». Если покупатель интересовался ценой, я говорил: «15 долларов». (По тем временам очень дорого. — Н. Д.) Естественно, они отказывались от такого недешевого товара. Один я все же продал за 10 долларов человеку, который сам был фотолюбителем и неплохо снимал; он мне показал свои снимки и лабораторию — довольно редкую среди американских любителей. У него я кое-что узнал о Клаусе и больше всего обрадовался сообщению, что он тоже хороший фотограф. Мой покупатель даже посоветовал мне не идти к другим, а подняться прямо к Таубе, что я и сделал.