Наталья Боброва - Юрий Богатырев. Чужой среди своих Страница 20

Не было покоя в его душе. Не было гармонии, не было согласия с самим собой.

Я думаю, сегодня его карьера расцвела бы вовсю. Ему были бы подвластны любые жанры. У него был бы огромный успех у публики.

На самом деле он прекрасный комедийный актер. Думаю, на него многие делали бы ставки, особенно в антрепризах. Мало того, что коммерчески это имя звучало бы, но и диапазон был бы мощный. При его фактуре, позволяющей что угодно играть – начиная от Гамлета и кончая опереточными персонажами, – это вполне реально.

Сейчас артиста такого масштаба и такого калибра просто нет.

Сегодняшние инфантильные актерские девочки и мальчики – все-таки другие. При всем моем уважении к их профессионализму, не могу себе представить Юру в одной компании с ними… Как-то не сомасштабно.

А Юра был действительно совершенно органичен во всем. Таких уникальных артистов теперь нет.

Для режиссера всегда очень важно понимать, что артист не может. У Юры этого так и не обнаружилось за время профессиональной работы. Было совершенно непонятно – что же он не может. Он мог делать все что угодно, и все – блистательно и легко, казалось, совершенно без всякого труда. Все у него легко перетекало из жизни на сцену или экран – и обратно.

Когда уходит относительно молодой человек – трудно представить его стариком. Можно ли представить старого Лермонтова? Или старика Есенина – заслуженного поэта, члена Союза писателей?

А вот пожилого Юру – можно, и даже замечательно. Почему-то уже в Щуке все представляли, каким чудным народным артистом он будет в восемьдесят лет.

Входит этакий благородный дивный красавец-старик, старый артист МХАТа, в дорогой распахнутой шубе… С холеным лицом, естественно, с тростью в руках… И начинает вести курс…

Или в этой же шубе, с тростью идет по Камергерскому прогуляться до автомобиля…

Встретившись с ним, можно поговорить о том, как ужасна нынешняя молодежь, как стало невыносимо работать. Или, наоборот, он будет счастливо хохотать и восторгаться замечательной молодежью, которая у нас растет.

И он будет абсолютно органичен во всем.

Я так легко представлял себе его благополучную старость, не делая над собой никакого усилия.

А вот Бог судил иное…

Глава 9. Профессия: самосожжение

Ночь в Щуке ■ Питерские откровения ■ Я тебя рисую ■ Хороший подлец ■ Память на сердце ■ Собачка Юрочка ■ Рубашку на смену ■ Общий стол ■ «Здравствуй, папа!» – Незаменимые – есть!

В 1970 году Олег Ефремов переходит из «Современника» во МХАТ. Театр лишается своего идеолога, лидера и режиссера. Художественное руководство театром берет на себя Галина Волчек. И делает нестандартный шаг: приглашает ставить спектакли прославленных мастеров, в том числе Георгия Товстоногова, Анджея Вайду… И в это же время присматривается к молодым «дипломникам» – Валерию Фокину, Иосифу Райхельгаузу. Они-то потом и станут штатными режиссерами «Современника».

А все началось, когда Галина Волчек пришла однажды в Щуку посмотреть дипломный спектакль Валерия Фокина.

Там была занята группа молодых ребят, которые показались ей интересными артистами. И она сразу всех их – Богатырева, Райкина, Поглазова – пригласила в театр.

Фокин начал репетировать с ними «Валентина и Валентину».

Не сразу, но и он находит свое место в этом коллективе. Сначала – неизбежная массовка. Затем Богатырев выходит на довольно заметные роли – Курский («Большевики»), Янус («Свой остров»), Треугольников («Всегда в продаже»), священник («Тоот, другие и майор»), гном Суббота («Белоснежка и семь гномов»), Семин («Четыре капли»), наконец, Орсино («Двенадцатая ночь»)…

Играет не только у Галины Волчек, но и в спектаклях Олега Табакова, Валерия Фокина, Георгия Товстоногова, Александра Алова и Владимира Наумова, Иосифа Райхельгауза, англичанина Питера Джеймса и других.

Самыми заметными работами артиста стали герцог Орсино и Марк («Вечно живые»). Первый – большой ребенок, захваченный вихрем любовных переживаний, наивный и трогательный. Второй, что называется, отрицательный герой, но отнюдь не однозначный. Не случайно автор пьесы Виктор Розов как-то заметил артисту, что сыгранный им Марк – лучший из всех. Он получился даже сложнее, чем написан. Богатырев сумел сыграть не человеческую подлость, а человеческую слабость, человеческую трагедию…

Высоко оценила его Марка и Галина Волчек: очень хорошая его работа, настоящая. В своем отрицательном герое Юра находил какие-то человеческие черты. И многим нравился в этой роли. Именно потому, что пытался оправдать то, что оправдать трудно. То есть искал человека…

Режиссер сразу отметила его особую индивидуальность. Скромность, даже стеснительность. Манеру опускать глаза вниз, когда она его о чем-то спрашивала. У них сразу сложились теплые доверительные отношения. На гастролях в Питере они шли из театра пешком в гостиницу и много разговаривали об искусстве… А еще – о его семье, маме, папе, сестре… Она поняла, что за его внешней закрытостью скрывается доверчивая и добрая душа.

Как-то она узнала, что он рисует ее портреты. Попросила показать. Тот, засмущавшись, отказался – это же не профессионально, просто хобби.

Потом это «хобби» помогло ему в оформлении спектаклей, «капустных» газет.

И в избавлении от некоторой актерской зажатости. А вот зачем потом он написал ее портрет на своей майке и носил ее – он так и не мог ей объяснить.

Галина Волчек сейчас уже не может объяснить, какой импульс у него был для ухода из театра. Может, кино, может, что-то еще. Потом она уже узнала, что он работает в Художественном театре. И часто видела его на экране. И всегда какое-то тепло разливалось в душе. А он звонил ей каждую новогоднюю ночь с поздравлениями, хотя они потом почти не виделись… Но она запомнила его светлым, искренним, удивительно теплым, родным человеком.

И убеждена: останься он в «Современнике», может, трагедии бы не случилось.

Кстати, в этом с ней солидарен и Сергей Шакуров, который считает, что переход Богатырева из «Современника» во МХАТ сослужил ему недобрую службу.

– Мы иногда встречались, иногда Юра просто звонил, когда у него была какая-то тоска на сердце, – вспоминает Шакуров. – Я чувствовал, что его что-то не устраивало в жизни, в работе. Мне кажется, он не в свой театр тогда попал… Несмотря на то что у него было много работы, что тоже плохо, когда артист завален ролями. Когда нет отбора, а играешь всё, что тебе предлагают. Актеру надо выбирать.