Лидия Чуковская - Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) Страница 20

На Ваш запрос относительно Белых и других погибших товарищей Ленинградский Союз Вам, вероятно, уже ответил. Однако, верить всему, что они Вам напишут, пожалуй, не стоит. Если вопрос о реабилитации других товарищей они выясняют тем же методом, что и вопрос о судьбе Белых, — толку не будет.

Недавно я получил письмо от поэтессы Елены Вечтомовой, занимающей у нас в Союзе какой-то административный пост. Ссылаясь на Вас, она запрашивает меня о судьбе Г. Белых. Я ответил ей, что — все, что мне известно, — Вам тоже известно. От Союза, мол, требуется официальный запрос в официальных инстанциях. Подсказал, что и как делать. Еще раз перечислил имена, о которых нужно говорить или писать.

Между прочим, я собираюсь ставить вопрос о посмертном восстановлении Белых в правах члена Союза писателей. Поскольку он амнистирован (вопрос о реабилитации еще решается в Верховном Суде) — это, мне думается, возможно. Только таким образом, как мне кажется, можно реабилитировать его — в глазах критиков и издателей.

14/I 57.

Дорогой Алексей Иванович.

Спасибо за предостережение насчет бестолковости Е. Вечтомовой. Я уже сама догадалась об этом ее свойстве по ее письму. Конечно, следует добиться, чтобы они действовали официально в официальных инстанциях. Однако чего ждать (кроме путаницы) от человека, который фамилию Олейникова пишет через А…

Одно хорошо: она сообщила мне адреса некоторых родственников, я обращусь к ним, может быть, они знают больше.

Вчера я послала Вам в подарок альманах «Литературную Москву» № 2. Получили? Очень жду Вашего суждения о моей статье[128]. Но что моя статья! Рядышком напечатанная много сильнее[129]. И Цветаева очень хороша (хотя общеизвестна; я «Попытку ревности» давно знаю наизусть), и очень хорош Заболоцкий — «Старая актриса». Все интонации XIX века, но это не губит, а почему-то даже освежает стих.

Мне звонил Сарнов и, представьте, просил, чтобы я прочитала его работу, когда он кончит. О ней друзья хорошо отзываются: Аким (чудесный человек и талантливый поэт — см. его стихотворение «Галич» в «Лит. Москве») и Бременер (тоже умница). Я с радостью согласилась, но, может быть, возьму свое согласие назад, потому что сама пробую сейчас написать о «Республике» и боюсь невольно у него что-нибудь слямзить.

Кстати, для моей статьи (я хочу ее назвать «Как автомобиль учился ходить») мне не хватает вот каких сведений:

1) где печаталась «Маринка»? Я помню, что в «Комсомольской Правде» — кажется, в 1942 — но — нельзя ли поточнее? И в какие сборники она потом входила?

2) Сопоставлял ли кто-нибудь из критиков, хотя бы в каком-нибудь смысле, «Республику Шкид» с «Педагогической поэмой»?

Ленинград. 17.I.57.[130]

Дорогая Лидия Корнеевна!

Прежде всего, спасибо за драгоценный подарок. Читаю второй выпуск «Литературной Москвы» — как чистую воду пью. Читаю с каким-то трепетным (простите) ощущением, что являюсь свидетелем очень большого события. А ведь выход этих книг — действительно, событие. Обе они войдут в историю нашей литературы — или как предвестие нового подъема ее, или, в худшем (к сожалению, очень и очень возможном) случае, как короткий просвет, «светлый луч в темном царстве»[131].

О статье, которая «рядышком с Вами». Конечно, она острее, сенсационнее Вашей. Она идет на врага в лоб. Молодец Крон, что написал ее, и молодцы составители, что опубликовали ее. Но — вовремя ли это сделано? Не послужит ли она причиной того, что луч раньше времени погаснет? Ведь статья никак не защищена, автора очень легко обвинить в ереси, и боюсь, что это случится очень скоро (если уже не случилось). Ваша статья бьет в ту же цель, но делается это умнее, расчетливее. Те, против кого она направлена, не могут отвести удара, заявив, скажем, что «автор поет с чужого голоса». Это, действительно, рабочий разговор, и выйти из него ни издатель, ни редактор, ни те, кто стоит за их спинами, не могут. Статья не оглушает, но она будит живую мысль и живые силы. Своей конкретностью, деловой направленностью она помогает нашему искусству развязывать бесчисленные мелкие бечевочки, которыми оно спутано. За это спасибо Вам и от лица пишущих, и от лица читающих.

О том, что статья Ваша написана, как всегда, с блеском, говорить не буду. Вы сами знаете, что она хороша. Придирчивый антикритик мог бы найти в ней только один изъян: сказал бы, что автор противоречит себе, когда на первой странице ратует за грамматическую правильность и сообразность, а в дальнейшем защищает право писателя на грамматическую индивидуальность, ссылаясь на «до безумия неправильный» язык Герцена и т. д. Правда, оружие, которое получает в этом случае антикритик, — картонное, но, может быть, стоило все-таки предвосхитить его возможный удар и в нужном месте сказать: то, да не то.

Читая статью, я много раз жалел, что не откликнулся в свое время на Вашу просьбу и не подбросил Вам фактиков. Тогда я не понял Вас, думал, что Вам нужны имена, фамилии, даты. А читая «Рабочий разговор», все время вспоминал схожие, близкие случаи, когда, например, чтобы доказать редактору правомерность наличия в одном предложении нескольких сказуемых-синонимов, приходилось всю ночь листать Аксакова, Бунина и т. п. Или когда, после долгих препирательств, шел на компромисс и вычеркивал одно из четырех-пяти повторяющихся слов. Когда, заменяя одно слово другим, безбожно ломал ритм, и не только ритм. В рассказе «Пакет» в сцене, где героя ведут на расстрел, был такой рефрен: «И все молчит этот Зыков — сукин сын. Только знай винтовкой потряхивает». Сукина сына пришлось заменить подлецом (а в некоторых изданиях и «подлеца» не было). Утрата этих трех «с» обессмыслила и обесцветила (для меня во всяком случае) этот припев: фраза потеряла зловещий характер, стала просто ненужной, лишней[132].

Впрочем, к чему же это я? После драки кулаками махать негоже.

Еще раз спасибо и за статью и за все, что ее окружает.

Цветаева все-таки не так уж «общеизвестна». Я, например, «Попытки ревности» не знал, а кое-что и до меня доходило из ее богатства.

«Старая актриса» Заболоцкого — прелесть. Это и в самом деле очень старомодно (тут и Некрасов, и Полонский, и Апухтин даже) и все-таки, Вы правы, очень свежо и уместно. Может быть, потому, что стиль pendant[133] всему антуражу: ампиру, альбомам, венкам?..

Теперь отвечу на Ваши два вопроса:

1) Рассказ «Маринка» был напечатан в «Комсомольской правде» (5 марта 1943 года). Тогда же его перепечатала «Учительская газета» (или наоборот, — не помню). В сборники рассказ протискивался с трудом. Редакторов он почему-то пугал. Выкинули его из библиотеки «Огонька», из Лениздатовского сборника, из всех Детгизовских. Напечатан он в двух книгах: «Рассказы о маленьких и больших», издательство «Сов. писатель», 1948 г., и «Рассказы о подвиге», издательство «Мол. Гвардия», того же года.