Геннадий Прашкевич - Брэдбери Страница 20

Казалось, раскачивается фантастический маятник.

В рассказе Брэдбери и Хассе путешественники во времени действительно однажды находят странный прозрачный маятник, в котором заключены человеческий скелет и загадочная тетрадь с записями.

«Меня зовут Джон Лэйвиль, — говорится в записях. — Все знают меня как “Пленника Времени”. Туристы со всего мира приходят посмотреть на меня. Ученые изучают мой беспрерывно раскачивающийся маятник, но не могут остановить его и подарить мне свободу…»

Да, пущенный в ход маятник остановить трудно.

6 апреля 1941 года Германия начала боевые действия против Югославии и Греции.

Через четыре дня уже воюющая Югославия объявила войну хортистской Венгрии.

В мае, как бы подтверждая известный тезис о том, что история всегда была полна загадок и такой навсегда и останется, Рудольф Гесс, первый заместитель Гитлера по нацистской партии, тайно перелетел на истребителе в Шотландию; обстоятельства «миссии Гесса» до сих пор полностью не выяснены.

В мае в Датском проливе германский линкор «Бисмарк» потопил британский линейный крейсер «Худ». Из 1417 матросов и офицеров с «Худа» спаслись только трое. Буквально через несколько дней «Бисмарк» был потоплен англичанами в Атлантике — в 300 милях от берегов Франции. После этого Германия перешла к подводной войне, ее субмарины терроризировали все трансокеанские и морские линии.

А 22 июня произошло событие поистине историческое: без какого-либо объявления войны германские войска пересекли границу СССР.

Маятник истории ускорил свой неуклонный ход.

25 июня Финляндия объявила войну СССР.

Вслед за ней объявили войну СССР Венгрия и Албания.

Европу покрыло дымом пожарищ, а маятник раскачивался и раскачивался.

Продавая газеты, Рей прекрасно видел, что далеко не каждый его покупатель убежден в том, что Соединенным Штатам удастся отсидеться за океаном. Вот-вот должно было случиться нечто страшное.

И это страшное случилось.

7 декабря японская авиация разгромила морскую базу США — Пёрл-Харбор, расположенную на острове Оаху (Гавайи).

Америка, так долго и старательно уклонявшаяся от войны, вынуждена была ответить ударом на удар.

Сразу всё пошло в рост.

Стремительно возникали все новые и новые предприятия.

Понятно, что все они теперь работали на войну и только на войну.

Железные и автомобильные дороги с трудом справлялись с перевозками.

Маятник раскачивался и раскачивался. Уже через полтора года американские войска принимали участие в военных действиях на территории далеких стран — Италии, Туниса, Алжира, Марокко, Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и Юго-Восточной Азии. Даже Скип, старший брат Рея, вдруг решился повоевать за демократию, но Скипа, к счастью, забраковали — на первых порах не сильно нужен был армии США солдат с порванной в детстве барабанной перепонкой…

Маятник раскачивался.

Япония объявила войну Великобритании.

Англичане объявили войну Румынии и Венгрии.

В течение нескольких дней войну Японии объявили США, Великобритания, Канада, Коста-Рика, Доминиканская Республика, Гватемала, Гаити, Сальвадор, Панама, Голландская Ост-Индия, Южно-Африканский Союз, Австралия, Свободная Франция. В ответ японцы потопили британские линкоры «Принц Уэльский» и «Рипвас», а Германия официально объявила войну США,

Вступила в войну с США, по крайней мере объявила о таком намерении, даже крошечная далекая Албания, вызвав этим анекдотический переполох в Пентагоне, поскольку там не оказалось подробных карт этой страны…

Но анекдоты быстро забывались, война же действительно охватила весь мир.

Рею как раз исполнился 21 год. Он не скрывал своего патриотизма, но и не выпячивал его. Очкастый, неловкий, слишком впечатлительный, часто слезливый и в то же время склонный, как считали некоторые, чуть ли не к шутовству, он отвлекался от мрачных мыслей, работая над новыми рассказами.

Он писал теперь, так сказать, в военном темпе:

в понедельник — черновик,

во вторник — второй черновик,

к воскресенью — готовый беловой текст.

Система вроде бы заработала: Джулиус Шварц, поверивший в Рея, продал пару его рассказов в pulp-журнал «Капитан Будущего» («Captain Future»). Правда, эти рассказы были написаны в соавторстве с Генри Хассе.

«Я открыл, что соавторы, как костыли, поддерживают друг друга».

Хассе юмора не принял и страшно обиделся на своего партнера. Он считал себя вовсе не костылем соавтора, а скорее основным автором. Честно говоря, Рея эта ссора не сильно расстроила, потому что как раз в то время у него появился новый литературный наставник.

Точнее, наставница — Ли Дуглас Брэкетт.

Первым с рассказами Ли познакомился Генри Каттнер.

Он же ввел ее в круг своих литературных друзей — Роберта Хайнлайна, Джека Уильямсона, Эдмонда Гамильтона. Печататься она начала самостоятельно еще в 1939 году все у того же Джона Кэмпбелла-младшего в журнале «Поразительное» («Astounding»). Ли Брэкетт была старше Рея на пять лет. Резкая на язык, спортивная, всегда загорелая, с короткой стрижкой, она в любой компании привлекала внимание, но одновременно ходили слухи, что мужчинами «эта Ли» не сильно интересуется.

Впрочем, через пару лет эти слухи прекратились: Ли Брэкетт вышла замуж за Эдмонда Гамильтона.

В паре с Ли Брэкетт Рей Брэдбери смотрелся странно — длинный, очкастый, витиевато выражающийся. Но они подружились и на собраниях Лиги фантастики постоянно появлялись вместе. Уэллер в своих «Хрониках» писал, что (по словам самого Рея) Ли якобы не раз намекала: не переместиться ли им, наконец, на заднее сиденье машины?

Но Брэдбери предпочел сохранить дружбу.

В дружбе тогда он нуждался больше, чем в сексе.

«В субботу вечером и в воскресенье я устраивал себе выходные и отправлялся в Санта-Монику на пляж Масл-Бич. Там я наблюдал, как Ли Брэкетт играет в волейбол со своими приятелями-мачо, читал ее новейший шедевр, пока она рвала на клочки мой негодный продукт или превозносила его до небес…»

Ли не просто читала рукописи Рея — она их тщательно правила и подсказывала много дельного. И постоянно знакомила с новыми книгами, с новыми авторами. С ее подачи Рей впервые прочел и полюбил Раймонда Чандлера и Дэшила Хэммета…

Отец Рея получил место электромонтера в лос-анджелесской береговой общине, носившей гордое имя Венис (Venice) — Венеция.

Вся семья перебралась на океанское побережье, но Рей каждый день продолжал ездить на любимый перекресток улиц Олимпик и Нортон. Калифорнийская Венеция ему, кстати, нравилась, хотя каналы этой Венеции давно забило мусором, дома обветшали. Зато у братьев Брэдбери была теперь своя спальня, и там стояли настоящие кровати вместо диванчиков.