Игорь Бунич - Быль беспредела, или Синдром Николая II Страница 20

Полковник Науменко, несмотря на жару, был одет в хорошо сшитый костюм при галстуке. Чувствовалась выучка середины 70-х годов, когда отсутствие галстука у любого сотрудника рассматривалось как крупное дисциплинарное нарушение.

— Входите, майор, — поприветствовал он Куманина. — Садитесь. Мне уже докладывали с КП. Чем можем быть полезны?

Куманин кратко изложил суть поставленной перед ним задачи.

— У нас ничего нет, — сказал зам. по науке, — и никогда не было, смею вас уверить. К нам уже обращались по этому вопросу несколько человек, правда, не имеющих допуска. Но когда начал возрождаться интерес к этим событиям, я дал указание сотрудникам просмотреть описи дел, поскольку предполагал, что вопросом могут заинтересоваться и в центральном аппарате. Так вот, у нас на хранении оказались только материалы следственного дела по поиску так называемых царских сокровищ. Вы в курсе дела?

Хотя Куманин имел о царских сокровищах смутное представление, он кивнул, а про себя подумал, не подсказать ли Климову перепоручить это задание полковнику Науменко, который мигом все, что нужно, раскопал бы. Он и в этом архиве хозяин и во всех других, наверняка, имеет своих. Но Сергей прекрасно знал, что ему скажет Климов в ответ: «Куманин, если ты откажешься от выполнения задания, то пиши официальный рапорт о переходе в хозчасть. У нас каждый выполняет свою часть работы: ты ¦— свою, полковник Науменко — свою, не говоря уж о том, что он мне, в отличие от тебя, не подчиняется».

— Могу ли я взглянуть на эти документы? — спросил Куманин.

— К сожалению, нет, — в интеллигентной манере ответил полковник Науменко. — Дело в том, что подлинники документов мы никому не выдаем. В настоящее время даже заявки из канцелярии Президента СССР выполняются только в ксерокопиях или микрофильмах. Кассеты с микрофильмами именно этой группы документов была совсем недавно отослана к вам в Управление по заявке, если не ошибаюсь, генерала Климова. Вы, наверное, знаете его?

Куманин молча кивнул.

— Документы старые, — продолжал Науменко. — Если все их будут мусолить, то скоро от них вообще ничего не останется. Вы понимаете?

— Товарищ полковник, — спросил Куманин, — а в каком же архиве можно найти материалы, связанные с расстрелом в Екатеринбурге?

— Полагаю, их надо искать не в Москве, а в Свердловске, — предположил Науменко, — конечно, и в Москве кое-что может оказаться. Как мне рассказывали, именно с этих документов и началась так называемая «Особая папка Политбюро». Вы, конечно, слышали об этой «папке»?

— Слышал, — подтвердил Куманин, — но считал, что это просто наиболее высокий гриф секретности.

— Совершенно верно, — закивал головой полковник. — Это никакая не «папка». Она занимает места примерно в три раза больше, чем наш архив. Если вы хотите узнать, что произошло в действительности тогда в Екатеринбурге и кто несет за это ответственность, то вам нужны именно правительственные документы. Впрочем, если вы достаточно давно работаете в нашей системе, то должны понять, что далеко не все свои секреты партия доверяет нашим архивам.

В центральный партархив Куманина пропустили без слова. Стоявшие там офицеры милиции при виде его удостоверения лихо взяли под козырек. После чего он предстал перед вальяжной дамой, заметно подкрашенной, но в строгом черном костюме и белой кофточке с изящным галстуком, который производил впечатление не меньшее, чем галстук полковника Науменко.

Дама повертела в руках куманинское удостоверение, мельком просмотрела предписание и сказала низким чеканным голосом, как будто выступала с трибуны перед партактивом:

— Для допуска к документам до 1941 года необходимо разрешение Общего отдела ЦК по отношению вашего руководства. Отношение должно быть подписано начальником Управления политорганом и парторгом.

Справедливо полагая, что в архив МВД его даже на порог не пустят из-за антагонизма между двумя ведомствами (к чему придраться — найдут всегда), Куманин вечером вернулся на Лубянку и доложил обо всем генералу Климову, которого, к счастью, застал еще на месте.

— Не пускают? — спросил Климов. — Думаешь, из-за секретности? Нет. Обленились они все. Просто никто не хочет с тобой возится, в фонды лазить, что-то искать. Дожили! В родной архив оперативного работника не пускают, а вешают ему на уши всякую лапшу. Надежда у них одна, что тебе лень будет все эти бумаги и отношения оформлять и ты плюнешь и оставишь их в покое.

Генерал взялся за телефонную трубку.

— Науменко, — сказал он, — Ты что моего майора гоняешь, как мальчика? Что «товарищ генерал»? У тебя должны быть копии всех докладов по этому делу. Куда взяли? Смотри, я проверю. — Полковник Науменко что-то еще говорил по телефону. Климов слушал морщась, листая настольный календарь и вставляя время от времени свои реплики: «Я приказал? И вы выслали? Микрофильмы… Интересно… Первый раз слышу… Ладно, разберемся». — Он повесил трубку и поднял глаза на Куманина:

— Что ты вообще надеешься в архивах найти? Все, что там можно было найти, давно опубликовано. Читай литературу. У тебя полный сейф ею набит…

— Товарищ генерал, — сказал Куманин, — разрешите вопрос.

— Ну, — Климов устало откинулся в кресле.

— Полковник Науменко сказал, что вы затребовали к себе какие-то микрофильмы по поиску царских сокровищ, — начал он.

— Так что же? — с некоторым недоумением спросил Климов.

— Не мог бы я с ними ознакомиться, — не совсем уверенно попросил Куманин.

— Я тебе что поручил? Царские сокровища искать? — изображая раздраженность, рыкнул генерал. — Я тебе поручил найти место захоронения останков, а ты по архивам лазаешь. Ты там рассчитываешь останки найти?

— Разрешите доложить, — возразил Куманин. — Например, останки Гитлера, как известно, хранятся именно в архиве. Почему бы там не быть и останкам Романовых? Кстати, по одной из версий, Юровский привез головы расстрелянных в заспиртованном виде в Кремль. Может быть, где-нибудь в наиболее запретных фондах они и хранятся.

— Любопытно, — Климов с интересом взглянул на майора, — продолжай.

— Вот что я подумал, — продолжал Куманин, — там, где хранятся останки Гитлера, стоит еще несколько картонных коробок с разными печатями. На некоторых — печати образца двадцатых годов. Что они могут содержать?

— Интересно, — хмыкнул генерал, — а когда это ты успел в этом хранилище побывать?

— Я был еще старшим лейтенантом, — поведал Куманин, — когда меня и еще нескольких младших офицеров включили в комиссию по какой-то архивной инвентаризации. Мы перетаскивали ящики и коробки с архивными документами. Нас для этого в комиссию и включили, чтобы использовать в качестве грузчиков. Ни под какими актами мы потом не подписывались. Это за нас сделали генерал Мылин и два полковника. Так вот, когда мы эти ящики таскали, один из архивных работников сказал: «Знаете, ребята, что в этом ящике? Череп Гитлера».