Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына Страница 20

Поскольку Вячеслав сообщил, что будет постоянно жить с семьёй в Буэнос-Айресе, а в Москву приезжать лишь изредка, то на семейном совете решили, что пора её, практически теперь пустующую, за исключением может одной комнаты, куда убрать всё лишнее, сдавать, а деньги делить между её собственницами – сёстрами Варварой и Ксенией.

Ведь теперь на одну пенсию не проживёшь, а младшей через четыре года тоже на пенсию!

Но поговорили и на другие темы, заодно послушав музыку. Вячеслава порадовал набор мелодий и вкус отчима.

– «Сейчас многие люди, в основном молодёжь, слушают какую-то очень странную музыку. И это практически не музыка, а ритм, чуть ли не чечётка. Создаётся такое впечатление, что под эту музыку можно только копытами цокать, и рыть землю, и больше ничего не делать. В общем, звучит она монотонно, и…, извините, долбо…ски!» – разоткровенничался бывший музыкант-самоучка Егор Алексеевич.

Понедельник и вторник у матери с сыном ушли и на хождение по различным инстанциям и составление необходимых юридических документов, а также выкуп авиабилетов.

И 19 мая, в среду, в бывший день Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина – бывший активный пионер, погостив на родине в Москве три недели, гражданин Российской Федерации Вячеслав Платонович Гаврилов-Кочет, он же гражданин Республики Аргентина Рауль Хоакин Мендес, улетел к семье в Буэнос-Айрес.

В Шереметьево на машине Егора вчетвером добрались заблаговременно и без проблем. Рейс AF2245 авиакомпании Эйр Франс, с вылетом из Москвы в 19.30 и посадкой в Париже с учётом поясного времени в 23.15, с пересадкой на рейс AF416 с вылетом в 23.15 и посадкой в международном аэропорту аргентинской столицы Эсейса в 7.50 уже 20 мая, был ему удобен.

Распрощались до слёз тепло. Ведь неизвестно, когда теперь они свидятся вновь, и свидятся ли вообще. Но всех радовала возможность оперативной, визуальной и даже бесплатной связи в реальном масштабе времени по Skype. Единственное, что не успел Вячеслав, так это 21 мая побывать в Лефортово на праздновании дня военного переводчика и увидится со своими бывшими однокашниками.

С грустью и волнением глядя в иллюминатор набирающего высоту самолёта, старший сын Платона собирался с мыслями, постепенно снова превращаясь из Вячеслава в Рауля.

После его проводов родители разъехались уже по своим домам.

По дороге в Новогиреево Платон всё думал о сыне. Он, конечно, гордился своим самым старшим, но всё же ему было очень жаль, что Вячеслав на чужбине обрёл себе новую Родину, завёл семью, обзавёлся потомством, в общем, нашёл себя. И теперь от этого уже некуда было деться.

Да и деятельность Вячеслава в Аргентине не пропала даром.

Уже позже Платону даже показалось, что по телевизору стали чаще показывать передачи про Аргентину.

Через несколько дней, например, сообщили, что вышел первый учебник русско-испанского языка для русских в Аргентине.

Вот теперь мои внуки Кочеты – Мендес смогут лучше изучить родной язык их отца! – обрадовался счастливый дед. Однако также сообщалось, что русские общины в Аргентине по-прежнему разобщены.

Вот новое поле деятельности для самого старшего моего сына! – подумал Платон – а младшего?! – сама вдруг продолжилась его мысль.

А Кеша уже почти полгода успешно осваивал новую работу. Он быстро и глубоко вникал в неё, и вскоре стал ассом. И это не осталось незамеченным его руководством, отметившим молодое дарование.

Иннокентия повысили в должности и зарплате, да и режим его работы стал удобнее. Ему пока было интересно его новое поле деятельности.

А мне, не считая хобби, моё! Да, именно в погрузке коробок и поездках за деньгами и с документами! – совершенно ни о чём не жалея, добавил отец, вспомнив, что завтра они с коллегами как раз и поедут куда-то все вместе.

Повседневная действительность быстро вернула Платона на его рабочее место.

– «Да убери ты из под моей жопы свой фонарь!» – нарочито сердито возмутился Гудин, садясь в машину Алексея.

– «Глаз что ли слепит?!» – обиженный за своё, схохмил Алексей.

– «Да нет! Он у него зашоренный!» – быстро оценив ситуацию и войдя в свою роль, схамил уже и Платон.

А к вечеру сняла с себя шоры и Настя. В этот день, 20 мая, сестре Платона исполнилось шестьдесят лет. Но хитрая, не желая собирать родню и тратиться, уехала на этот период в санаторий.

Днём Ксения направила ей поздравительную SMS-ку. В ответ Настя поблагодарила так же, расценив послание, как сигнал к действию.

Спустя сутки она начала позванивать Платону и Ксении, завуалировано выведывая их планы на лето. После долгого зимнего молчания она теперь, к лету, вдруг проявилась активностью. И явно было видно, что она рвётся на дачу, а сейчас начала готовить почву для этого. Но Платон давно был против её визита. Он даже сочинил по этому поводу стихотворение для Насти:

Хоть ты подругой не была,Но ты меня всё ж понимала.Каким я был, и принимала,И уважала ты меня!

Пожалуй, измельчал народ!?Конечно это не о теле!А посмотрите: в самом деле,Каких ты не найдёшь пород?!

И, если бы не доставалаВсех эгоизмом ты своим,И не считала всё своим,Других людей бы понимала,Тогда б с тобой друзьями б были,И обсуждали б всё с тобой.И даже трудною порой

С тобой товарищами б слыли.Но, нет! Сего не хочешь ты!?Твои дела тебе важнее.И кроме тех, что всем нужнее

Лишь в круговерти суеты.Поэтому прощай, сестра!Мой интерес к тебе пропал.И рейтинг твой в глазах упал!Такие вот теперь дела!

Но Ксения упросила мужа всё же пригласить Настю на дачу, чтобы ей там не было скучно одной, когда Платон после отпуска снова выйдет на работу.

– «Ну, гляди! Пожалеешь потом!» – предостерёг он жену.

– «Я знаю, что может быть и пожалею об этом! Но всё равно одной там бывает тоскливо!» – подтвердила своё желание Ксения.

Но неожиданную тоску, уже на Платона, на следующий день нечаянно навеяла его начальница.

– «Платон! А у Нонки день рождения оказывается двадцать седьмого, а не двадцать третьего!» – почему-то с радостью сообщила она.

– «А я знаю!» – расстроил её Платон.