Дмитрий Зубов - Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г. Страница 20

«Мы опозорили страну»

Несмотря на явные успехи, Манштейн оценивал обстановку пессимистически. Когда в конце дня 9 мая Рихтхофен прибыл в его штаб, тот был сильно обеспокоен развитием событий. «Я его успокоил и перечислил 10 наших решительных действий, запланированных на ближайшие несколько часов, – писал он в дневнике. – Он оставался скептически настроенным». Между тем VIII авиакорпус выполнил в течение дня свыше 1700 самолето-вылетов и всюду наносил сокрушительные удары по противнику. В воздухе было сбито 42 советских самолета при двух потерянных[37].

Гауптман Бётхер на сей раз пятикратно поднимался в воздух. Первый раз его Не -111 вылетел из Саки рано утром в 3.50, когда на улице было еще темно. А с последней бомбардировки вернулся в 19.06, когда уже смеркалось. Бётхер снова бомбил квадрат 568, а также позиции артиллерийских батарей и скопления пехоты 2 SD500, 3 SC500, 64 SD50 и 16 SC50. Однако гауптману явно не спалось после трудного дня. На следующее утро Не-111 командира I./KG100 взлетел в 2.30, чтобы нанести авиаудар по Керчи. После этого он в течение 10 мая совершил еще два вылета, сбрасывая бомбы на советскую пехоту в районе Парпачских позиций[38].

В этот день немецкие танки продолжали рваться на северо-восток, преодолевая грязь, образовавшуюся после длительного ливня. Рихтхофен лично наблюдал за их продвижением из кабины своего «Шторьха». При этом один из зенитных снарядов разорвался в опасной близости от самолета, осыпав «самолет-разведчик» множеством осколков. «Котел почти закрыт, – написал выживший генерал-оберст по возвращении. – Утром можно начинать его уничтожение».

«Уничтожение» не обходилось люфтваффе безнаказанно. 10 мая VIII авиакорпус понес наибольшие потери за всю операцию «Охота на дроф». Больше всех пострадала эскадра KG55, лишившаяся сразу восьми бомбардировщиков! Во время налетов на Керчь пропали без вести экипажи гауптмана Хартвига Кёппеля, оберфельдфебеля Георга Небетера, унтер-офицера Макса Прифверлинга, лейтенанта Хельмута Ортманна и унтер-офицера Эрика Кляйна из III./KG55. А во время налета на автодорогу Мараевка – Керчь также пропали без вести «Хейнкели» лейтенанта Гилберта Хайзе и унтер-офицера Херберта Рихтера из 4-й эскадрильи. Еще один Не-111 фельдфебеля Арнима Верри из 2-й эскадрильи был сбит огнем с земли в районе к северо-востоку от Керчи. В общей сложности 38 летчиков не вернулись с заданий! По немецким данным, причиной столь массовых потерь стал туман, внезапно опустившийся на высоту 60–80 метров[39].

На следующий день при постоянной поддержке авиации части 22-й танковой и 132-й пехотной дивизий вышли к Азовскому морю. Десять советских дивизий попали в окружение. Те войска, которые успели прорваться на восток, оказались в ненамного лучшем положении, так как в голой степи они стали легкой добычей для штурмовиков и истребителей Рихтхофена. Вот здесь-то немцам и пригодились «дьявольские яйца», на применении которых так настаивал сам фюрер. Пикирующие бомбардировщики Ju-88A из KG51, пользуясь отсутствием зенитной артиллерии, снижались почти до бреющего полета и осыпали бегущие в панике войска сотнями осколочных бомб SD-2. Каждое удачное попадание зараз выкашивало по 100–200 человек. Укрыться от разлетающихся осколков здесь было практически негде, они поражали как бегущих, так и лежавших пехотинцев. Даже Рихтхофен, пролетавший над полем боя, был потрясен масштабами разрушений: «Страшно! Целые поля, устланные трупами. Я еще не видел ничего подобного до настоящего времени в этой войне».

12 мая немецкие войска окончательно перекрыли оставшимся в окружении войскам путь к Керчи, в то время как все остальные подразделения мчались на восток. Упиваясь завоеванным подавляющим господством в воздухе, подразделения VIII авиакорпуса совершили в этот день 1500 самолето-вылетов. Они обстреливали отступающие советские войска, а также нещадно бомбили портовые сооружения в Керчи и других населенных пунктах.

Дальнейшие события можно было легко предсказать. Хаотичная погрузка оставшихся войск на корабли, сопровождающаяся воем сирен штурмовиков, непрерывные взрывы бомб и гибель большей части людей…

Однако остаткам Крымского фронта все-таки немного повезло. Вечером Рихтхофен получил приказ Верховного командования люфтваффе немедленно отправить большую часть подразделений в район Харькова, где началось крупное советское наступление. Командир VTII авиакорпуса конечно же выразил свое несогласие, ему очень хотелось побыстрее уничтожить отступающие советские войска и не дать им переправиться на Тамань. Таким образом, настала очередь Рихтхофена впадать в панику. Он истерически сообщил начальству, что без отобранных у него бомбардировщиков и штурмовиков победоносно взять Керчь не удастся и судьба операции под угрозой.

Однако теперь уже Манштейн проявил спокойствие и доложил фюреру, что в общем-то успех операции «Охота на дроф» уже предрешен, поэтому тот и решил, что в данный момент гораздо важнее любой ценой удержать Харьков. Бронированные штурмовики Hs-129 из Sch.Gl после боевого дебюта также покинули Крым в полном составе.

Однако уменьшение сил компенсировалось необычайной интенсивностью действий отдельных подразделений. К примеру, эскадра KG55 «Грайф» выполнила в течение 13 мая 225 самолето-вылетов[40].

Тем временем немецкие войска продолжали рваться на восток, догоняя колонны спасающихся от них советских частей. Политработники 51, 47 и 44-й армий в своем коллективном письме Сталину так описывали происходящее: «В основном вся техника и транспорт, и склады всех трех армий остались у врага. 11 мая начали отходить, и до Керчи не было подготовлено ни одного оборонительного рубежа. Всю технику и транспорт никто из командования Крымского фронта не старался рассредоточить. И враг это использовал… в основном все разбомбил. Никакого руководства этим отходом не было, кто куда смог, тот бежал, а в первую очередь генералы».

Керчь представляла собой типичный бывший античный город, каковые описаны в мифах Древней Греции, а также произведениях Гомера. Постройки и улицы начинались на высоком холмистом берегу и террасами спускались вниз к морю, где располагались многочисленные растянутые причалы и пляжи. Несмотря на многочисленные пожары, разрушения и перестройки за много веков, даже в середине XX столетия Керчь сохранила неповторимый древний облик и ауру. И вот именно здесь, среди античных памятников, и разыгрался последний акт драмы.

Утром 14 мая Сталин приказал начать отвод войск на Таманский полуостров. В ответ представитель Ставки на Крымском фронте комиссар Лев Мехлис отправил вождю паническую телеграмму: «Части стихийно отходят.