Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника) Страница 20

На этот раз Джан Мохамаду крупно повезло. Его вообще никто не тронул. Но зато арестовали двух его соседей. Кстати, Джан Мохамад подозревал одного из них в том, что именно он и был тем «доброжелателем», «настучавшим» на него в ХАД.

В первых числах января 1980 года в Аэропорту приземлились несколько больших самолетов, на борту которых находились советские десантники. А еще через пару дней через Кандагар прошло несколько колонн военной техники. Солдаты, сидящие на танках и бронемашинах, с любопытством разглядывали редких прохожих, а те, в свою очередь, стояли с раскрытыми ртами и с не меньшим любопытством разглядывали шурави.

Из-за боязни того, что в городе пройдет очередная волна погромов, местные дукандоры несколько дней держали закрытыми свои лавчонки, что привело к образованию огромных очередей и проявлению недовольства со стороны местных жителей. По местному телевидению выступил секретарь провинциального комитета НДПА — Нур Мохамад, который предупредил, что если на следующий день дуканы будут закрыты, к «саботажникам» будут приняты самые радикальные меры.

Подействовало. На следующий день большинство дуканов открылось как по мановению волшебной палочки. Военнослужащие и царандоевцы ходили по улицам и, громко матерясь, стучали палками по дверям закрытых дуканов и кантинов. Они не отходили от лавки до тех пор, пока извиняющийся хозяин её не открывал. Некоторые лавочники пытались спорить с солдатами, вступая с ними в полемику, но после нескольких ударов палкой по непонятливой «бестолковке», резко меняли свое мнение и спешно выполняли распоряжение представителей власти.

А в последующие дни открылись все лавки. Да иначе и быть не могло. Свой бизнес дукандоры делали на реализации товара, и чем больше они его продавали, тем больше получали прибыли. Тот, кто первым развернул торговлю в те смутные дни, сделал немалые деньги. В первую очередь это были лавочники, торгующие кукурузными лепешками, мукой и рисом, взвинтившие цены на свой товар до заоблачных высот — властям пришлось вмешаться и пресечь откровенную спекуляцию. Просто-напросто арестовали несколько особо борзых спекулянтов, показали их по телевидению и сказали, что по законам военного времени им грозит расстрел. Все сразу встало на свои места.

Джан Мохамад тоже открыл свою мастерскую, и в первый же день её посетил первый клиент.

Ну что ж, жизнь, кажется, начинала налаживаться.

А еще через неделю в его мастерской появился Асад. Он вошел в неё как обычно — с тыльной стороны, и застал Джан Мохамада врасплох. Тот от неожиданности едва не выронил гаечный ключ, что держал в руке.

Излияние бурных чувств они продолжили в коморке. Асад расспрашивал Джан Мохамада о том, как он жил все то время, пока они не виделись. А это целых три месяца. О себе же Асад рассказал совсем немного. Жил в Урузгане у родственников, никуда не выходил из дома и связь с внешним миром практически не поддерживал. Асад также сообщил хорошую новость — Генерал Хайдар сейчас находится в Кабуле на приеме у нового министра внутренних дел, Гулябзоя. Того совсем недавно назначили на этот пост, и теперь он подбирает новых начальников провинциальных управлений царандоя. Если Хайдара утвердят, то Асад наверняка продолжит работать в должности его заместителя.

Через неделю все именно так и произошло. Сначала в городе объявился Хайдар.

Местные жители удивились, когда заметили, что с его плеч исчезли генеральские погоны, а вместо них появились погоны полковника. Асад, заявившийся в мастерскую Джан Мохамада уже как начальник уголовного розыска царандоя, пояснил, что новый министр внутренних дел снизил всем старорежимным генералам звание на одну ступень, и дал им испытательный срок на то, чтобы они оправдали доверие партии, оставившей их на государственной службе.

Никто тогда и предположить не мог, что для Хайдара этот «испытательный срок» растянется почти на семь лет, и что звание генерала он получит вновь только в 1986 году.

А пока, для Асада и Джан Мохамада старое колесо негласного сотрудничества завертелось с новой силой. Резидент «Худойрам» вновь стал заваливать своего шефа агентурными записками…

В провинции, как и в целом по всему Афганистану, все сильнее разгоралась гражданская война. Бывшие уголовники, занимавшиеся ранее грабежами и убийствами, почти поголовно «перепрофилировались» в моджахедов. Набеги на различные учреждения и налеты на отдельных граждан они стали оправдывать священным «джихадом».

Но не только бывшие уголовники противостояли государственным структурам.

Практически все политические и происламистские партии из числа бывших оппонентов НДПА объединили свои усилия в борьбе с «неверными». В Кандагаре существовало глубоко законспирированное моджахедовское подполье, поисками которого безуспешно занимались органы госбезопасности. Неуловимый Исламский Комитет, координирующий действия многочисленных бандгрупп, расплодившихся в провинции, словно грибы в дождливую погоду, как бы в насмешку над несостоятельностью ХАДа ежедневно расклеивал по городу листовки, в которых призывал горожан к неповиновению официальным властям, не забывая при этом угрожать расправой всем, кто находился на госслужбе. Свои угрозы моджахеды подкрепляли конкретными делами, давая тем самым понять, кто в доме хозяин.

Тот факт, что политический сыск, коим с первых дней Саурской революции занимался ХАД, в первую очередь был ориентирован на выявление врагов внутри НДПА и во властных структурах всех уровней, наложил определенный отпечаток на стиль работы этого ведомства. Необоснованные репрессии против своих же сотрудников, имевшие массовый характер в 79–80 гг., конечно же, не могли не сказаться на результативности работы ХАДа. Новые сотрудники, пришедшие на смену тем, кого раздавил молох репрессий, не имели достаточного опыта в оперативной работе. У них не было надежных и опытных негласных сотрудников, способных вести разведывательную работу в бандах, не говоря уж о контрреволюционном подполье.

И вот тут-то вспомнили об оперативных сотрудниках царандоя и их агентуре.

В структуре МВД ДРА было создано самостоятельное подразделение — максуз (спецотдел). Организационно его подчинили уголовному розыску, но, тем не менее, это было самостоятельное оперативное подразделение, занимающееся оперативной разработкой бандгрупп, выявлением их баз и складов с вооружением, склонением членов бандформирований на сторону госвласти и разложением банд изнутри.

Джан Мохамаду, с учетом его большого опыта работы с негласными сотрудниками, была поставлена конкретная задача: в кратчайшие сроки установить местонахождение агентов, входивших ранее в руководимую им агентурную сеть, и сделать все возможное для восстановления связи с ними.