Сергей Зверев - Звезда в шоке Страница 20

У меня была подруга Овакова Катя. Я очень рад, что в ту трудную минуту, когда я терял жену, мы вместе работали, что она была со мной рядом, все знала и понимала, очень помогала мне.

С Катей Оваковой у меня были нереально близкие отношения. Я мог прийти к ней даже с очень интимными вопросами. Что-то где-то вскочило, где-то что-то болит, где-то что-то кольнуло, где-то что-то чешется, так я сразу бежал к Кате и все подробно рассказывал. Она иногда возмущалась, говорила, что такие вещи женщинам не показывают и не рассказывают, для этого должны быть друзья-мужчины. Но потом успокаивалась и смотрела.

Доходило до смешного: я мог наголо перед Катей раздеться и показать то, что у меня болит. И в этом не было ничего такого, ведь в ней я видел исключительно подругу.

Катя была косметологом-визажистом. Она умела хранить в себе то, что знала и что понимала. Например, она первая поняла, что я не проживу долго с моей первой супругой. Неудивительно, что она была единственным человеком, кому я мог рассказать о своем горе. Мне кажется, что она боль всю мою брала себе. Катя меня оберегала, хотя у нее сын был и с мужем какие-то нелады. Для меня она была свой, очень теплый и родной человек. Благодаря ей я хоть какие-то ошибки не совершал, потому что она мне многое подсказала, чего я не понимал и не знал. Даже такие элементарные вещи, как забрать жену и ребенка из роддома. Помню, она мне все время тогда говорила:

— Обязательно спроси лишний раз, как ее здоровье, как она себя чувствует, женщины это очень любят.

— Я не смогу, — говорю ей. — Я как ее лицо увижу, так и не смогу это спросить.

— Спрашивай как можно чаще — это будет ей очень приятно.

Как-то раз, когда я собирался в роддом, она подошла ко мне и спрашивает:

— Ты цветы купил?

— Какие цветы? — Не сразу понял, о чем она. Замотанный весь был: мне и за лекарством бежать надо, и надо фруктов купить. Совсем не до цветов.

— Идиот! Ну, ты же не понимаешь, что цветы для женщины — лучшее лекарство! В больницу только с цветами, это же твоя вторая половина! — Сказала это, потом пошла и принесла свой букет.

Катя за руку меня на рынок водила. Выбирала там все, что надо. Я был такой тормоз, все время в страхе, меня трясло. Но благодаря ей, мы все быстро-быстро покупали и везде успевали. Она подсказывала мне с лекарствами, показывала мне витамины, теплые вещи, что-то по женской части. Положит мне это в сумку и отправит, а моя жена потом удивлялась, откуда это я знаю, что ей все это нужно. То есть она чувствовала, что со мной была какая-то женщина. Но я ее успокаивал, говорил, что это Катя Овакова мне помогает.

И как только все стало налаживаться и я мог хоть как-то расслабиться, узнаю, что у моей Кати рак. Началось с того, что она всем говорила:

— Что-то у меня грудь болит, покалывание какое-то. Вот знаешь, Серега, особенно к погоде. Вот как погода, так я, как старая бабка, у меня тут же грудь прихватывает. Ноет, — но она это так сексуально произносила, с интонациями такими игривыми, что я и подумать ничего страшного не мог. Никто не придавал этому значение. В итоге оказалось, что у нее злокачественная опухоль.

Катю все вокруг обманывали, и она до последнего считала, что у нее доброкачественная опухоль. Но я-то чувствовал, что что-то не так. Я на тот момент это все прошел. Я просил Катю точно узнать свой диагноз, еще раз сдать анализы. Потом наступило резкое ухудшение, к ней меня уже не подпускали. И вдруг улучшение. Она приехала ко мне, сказала, что уезжает в кругосветное путешествие с мужем. Он делал все, чтоб ее отвлечь от болезни, и придумал кругосветное путешествие, отдых. Я очень обрадовался за нее. Говорил ей, как рад, что муж ее так любит, что она счастлива, что все так хорошо. Это был последний день, когда я ее видел. Потом мне сказали, что она умерла от рака тяжелой смертью и очень резко. Это была большая потеря, человек, с которым я мог всем поделиться, которому мог все показать и все рассказать. Когда в тяжелый момент жизни рядом родственников практически никого не было, Катя нереально помогала мне и стала очень своим, родным человеком. Все свободное время, какое у нас было и на работе, и вне работы, мы старались проводить вместе. Я, когда ложусь спать, всегда молюсь за усопших, Овакова Катя одна из первых, кого я называю. Светлая ей память.

Было время, когда я оставался периодически ночевать у моей подруги Гелы. Гелены Великановой. Все было очень душевно: сядем на кухне с ней, посмеемся и кости перемоем всем звездам. Она много рассказывала про своих звезд, которых я не застал.

Обычно Гелена Великанова укладывала меня спать в большой комнате для гостей. И рано утром яркое солнце освещало эту комнату. Оно меня будило, от такого света невозможно было не проснуться. Когда Гелена уезжала на гастроли, то она оставляла мне ключи от дома. И я, если была такая необходимость, оставался ночевать в ее квартире.

В комнате, где я спал, висели картины с огромными яркими цветами, не то георгины, не то флоксы. Они были нереальной красоты. А в детстве у меня над кроваткой висел гобелен. Это был обычный гобелен из Германии, который где-то умудрилась достать моя мама. И когда я долго не мог уснуть, то смотрел на этот гобелен. На нем было незамысловатое изображение: мельница старинная, дом жилой, река или озеро, не помню точно, в ней плескались утки, видно было отражение огромных деревьев в воде, и какой-то дяденька в сапогах вел лошадь, которая запряжена в телегу, загруженную мешками, явно он муку куда-то везет. За уздечку тянет лошадь и ведет ее от мельницы. На гобелене была очень красивая природа. По архитектуре дома можно было понять, что это Германия. Дом явно в немецком стиле. Еще рядом с моей кроватью висел светильник-кувшинка. Где-то у матери еще этот светильник остался. Включаешь его, кувшинка загорается, от этого я и засыпал.

Так вот я, как в детстве, долго-долго смотрел на картины с цветами и засыпал. Я их как сейчас помню: какого цвета они, как расположен букет. От этих картин такое нереальное тепло исходило. Я всегда говорил Гелене, что они мне безумно нравятся.

Иногда Гелена с Серегой оставалась, когда очень надо было. Помогала мне держаться. И, как и Катя Овакова, очень неожиданно ушла.

Помню, я еще ей говорил, что не надо проводить это заложение плиты на алее звезд. Но ее было не переубедить, очень хотелось ей заложить свою звезду, пока жива была. И вот она это все через себя пропустила: и само заложение, и концерт дикий, который ей в копеечку встал и вымотал нервы. Конечно, все вокруг помогали, но морально ей было очень тяжело. В итоге случился сердечный приступ, она упала, головой ударилась и умерла. Я нашел ее родственников, дочь. Приехал к ним. Дочь ее мне все рассказала, как это случилось, ведь я не верил, что Гелена умерла, думал, пресса опять обманывает. Оказалось — правда. Последний раз тогда я побывал в ее квартире, прошелся, посмотрел, все хорошее вспомнил.