Владимир Федюк - Керенский Страница 20

Через три недели произошел новый скандал. Октябрист Шубинский в своем выступлении обвинил кадетов в получении денег из-за границы. В ответ Милюков назвал оратора мерзавцем. Тут же Пуришкевич — непременный участник всех скандальных историй — закричал в адрес Милюкова: «Скотина, сволочь, битая по морде!» В этой ситуации не преминул втиснуть свою реплику и Керенский, назвавший Шу-бинского наглым лгуном. В конечном счете все участники конфликта были удалены из зала.

При каждом удобном случае Керенский спешил выйти на трибуну, не гнушаясь минутной репликой. В результате он стал заметной фигурой в Думе. Конечно, думские «зубры» еще не считали его ровней себе, но, во всяком случае, вопрос о том, «кто такой Керенский?» — уже не стоял. Керенский постепенно становился своим человеком в самых высоких политических сферах. Этому способствовали и причины явные, о которых мы сейчас рассказали. Но были и обстоятельства иного рода, открыто не афишировавшиеся, но тем не менее игравшие очень важную роль.

МАСОНЫ

Новейшая история русского масонства до сих пор таит в себе немало тайн. С одной стороны, причиной этого является сам конспиративный статус масонских организаций — свидетельств, которым можно доверять, на этот счет не слишком много. С другой — друзья и враги масонства (и именно последние по большей части) сочинили за прошедшие годы столько легенд, что отделить правду от вымысла зачастую невозможно.

Проникновение масонских идей в Россию началось в конце XVIII века, но этот короткий период расцвета закончился после восстания декабристов. Русское правительство не без основания видело в масонских ложах источник распространения либеральных и революционных мыслей и потому преследовало их наряду с другими нелегальными организациями.

Отдельные выходцы из России и позднее состояли членами масонских лож за рубежом, преимущественно во Франции, где традиция их существования не прерывалась никогда. Масонское посвящение в разное время прошли М. А. Бакунин, И.С.Тургенев, князь П.В.Долгоруков. Как правило, масонами становились добровольные или вынужденные эмигранты, которых особенно привлекала масонская идея свободы и равенства.

В самой же России возрождение масонства началось после первой революции. К этому времени полиция, поглощенная борьбой с революционным подпольем, стала смотреть сквозь пальцы на деятельность масонов. В результате за короткий срок в Петербурге, Москве и некоторых крупных провинциальных городах возникло свыше десятка масонских лож.

Русское масонство имело ряд отличительных особенностей, ставивших его особняком по отношению к масонству европейскому. Прежде всего оно было в гораздо большей степени политизировано. Можно сказать, что привлекательность масонства для русской интеллигенции (помимо элемента игры, в чем его участники никогда бы не признались) заключалась в возможности объединения на принципах, более широких, чем партийные программы. По этой причине масонство было мало привлекательно для убежденных приверженцев той или иной доктрины. Среди русских масонов фактически не было радикальных социалистов, как и крайних сторонников монархической идеи. Масоны предреволюционной поры — это умеренные либералы, очень часто выходцы из литературной или художественной среды, общественные деятели и депутаты.

Первый период существования в России возрожденного масонства был временем беспорядочного возникновения лож и их взаимной конкуренции. Завершился он созданием в 1912 году объединения «Великий Восток Народов России». Целью деятельности русских масонов была провозглашена борьба за политическое освобождение России. Неудивительно, что масоны в первую очередь стремились расширить свои ряды за счет лиц, облеченных властью. Среди государственных чиновников высокого ранга таковых быть не могло хотя бы потому, что масонские ложи были организациями нелегальными, а значит незаконными. Зато среди депутатов российского парламента масонов было более чем достаточно.

В 1911 году была создана думская ложа (или ложа «Роза»), Серьезного влияния в Третьей думе масоны получить не успели и потому особенно активно занялись вербовкой сторонников среди парламентариев нового созыва. Керенский вспоминал: «Предложение о вступлении в масоны я получил в 1912 году, сразу после избрания в IV Думу. После серьезных размышлений я пришел к выводу, что мои собственные цели совпадают с целями общества, и принял это предложение».[73] Совпадение имело место как минимум по двум параметрам. Керенский был человеком непартийным. Он, несомненно, сочувствовал социалистам, но сам ни в одной социалистической партии не состоял. Это лишало его политической поддержки, но зато делало менее подверженным влиянию партийных догм. Членство в масонской ложе давало Керенскому возможность обзавестись нужными знакомствами, опереться на организованную силу. С другой стороны, масонство было той почвой, на которой могли бы найти точки соприкосновения представители конкурирующих политических течений. Для Керенского же идея создания единого фронта либералов и социалистов была основополагающей в течение всего времени его пребывания в Думе.

В воспоминаниях Керенский пишет о масонах мало и невнятно. Нам остается только реконструировать те детали, о которых он умолчал. К сожалению, сделать это мы можем далеко не всегда. Прежде всего зададимся вопросом: кто же из известных масонов стал «крестным отцом» Керенского? Скорее всего, это были два человека, которые и позже будут регулярно появляться рядом с ним.

Прежде всего это граф А. А. Орлов-Давыдов. Богатейший аристократ, владелец 100 тысяч десятин земли, он был в числе первых российских масонов. Другой родоначальник российского масонства, князь Д. О. Бебутов, дает Орлову не самую лестную характеристику: «Громадный, тучный, неуклюжий, Орлов-Давыдов, типичный дегенерат, отличается феноменальной глупостью. Страшный тяжелодум, и при этом привычка все умственные мышления излагать громко при всех».[74] Однако, что бы ни говорили о нем за глаза враги, Орлов-Давыдов был крупной фигурой в среде российского масонства. В его особняке собирались масонские конвенты, на его средства работали первые ложи.

Как и Керенский, Орлов-Давыдов был избран депутатом Четвертой думы. За время работы в парламенте у них завязались не просто деловые, а, можно сказать, дружеские отношения. Керенский был шафером на свадьбе Орлова-Давыдова. Сама свадьба проходила в январе 1914 года в строжайшей тайне, потому что брак был явным мезальянсом — избранницей графа стала опереточная певица М. Я. Свешникова (урожденная Пуарэ). Не прошло и года, как Керенскому пришлось выступать свидетелем на бракоразводном процессе, затеянном по инициативе мужа, обвинившего жену в неверности.