Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад) Страница 20

Он остановился, прихлебнул горячий кофе. Затем затянулся сигаретой и продолжил рассказ, выпуская дым. – Ицхак Хофи, тогдашний шеф Моссад, был против этого, так как считал, что христианские фалангисты в Ливане не являются надежными союзниками. Военная разведка АМАН была с ним одного мнения. Но Хофи, который к тому времени уже почти 8 лет работал в бюро, должен был скоро уйти в отставку. Многие люди в Моссад тогда надеялись, что новый шеф будет «свой», «инсайдер». Как ты знаешь, до того на должность шефа Моссад всегда назначали кого-то со стороны.

Я знал, что это был единственный путь осуществления контроля над Моссад со стороны внешнего мира. Новый шеф «со стороны», т.е. из военных, предполагал возможность чистки моссадовского дома.

– Многие надеялись, что шефом станет бывший офицер Моссад, кто-то вроде Давида Кимхе, который тогда был министром иностранных дел, а до того – руководителем отдела Моссад, пока не поссорился с Хофи. Кроме того, был еще Рафаэль Эйтан, которым восхищался Бегин, но о котором он же думал, что тот стоит слишком близко к Ариэлю Шарону. Бегин боялся, что Шарон сосредоточит у себя слишком много власти, если его друг возглавит Моссад. Бегин решил последовать традиции и дать эту должность человеку со стороны. Эфраим передохнул. Когда он продолжил, голос его звучал по-другому, резко, беспокойно, с яростью.

– Незадолго до начала войны, когда Хофи уже наполовину был отправлен в отставку с поста руководителя Моссад, правому крылу в бюро удалось путем кадровых перестановок поставить на ключевые позиции своих людей.

Нам всем в Моссад уже до чертиков надоело, что каждый раз с приходом нового босса, все наши планы на будущее летят вверх тормашками. Но правая клика в Моссад уже не собиралась отдавать ту власть, что была у нее в руках. Это был своего рода государственный переворот, но с тем отличием, что вовсе не было государства, которое можно было бы перенять.

Генерал Йекутиель Адам или, как его называли друзья, Кути, был назначен на пост руководителя Моссад и должен был вступить в эту должность где-то в конце июня 1982 года. Война в Ливане началась 6 июня, и уже на второй день войны Кути вступил в спор с Шароном из-за нападения на сирийские зенитные ракеты в долине Бекаа. Кути считал и открыто об этом говорил, что это может привести к настоящей войне с Сирией. Он выступил против плана, над которым Моссад так тщательно работал с ливанцами в предшествующие годы. Правящей клике в Моссад стало ясно, что надвигается на нее, если этот человек возглавит бюро. Кое-кто решил, что это не должно произойти.

– Кути был моим лучшим другом, – прошептал со злостью генерал.

Эфраим продолжал: – У него были друзья в Моссад. Люди, которые готовили бумаги для анализа ситуации, чтобы он смог быстро принять необходимые меры сразу после официального вступления в должность. Жизнями молодых солдат больше не нужно было бы жертвовать, бросая их как пушечное мясо на войну в Ливан, ради желаний правых и созданного и управляемого там их кликой в Моссад государства. С их философией «Баланса слабости» они думали установить свою власть за спиной марионеточного режима Жмайеля, но они забыли то, что в Ливане знает каждый ребенок: любой может проглотить Ливан, но никто не сможет его переварить.

Было понятно, что господству правящей клики угрожал быстрый конец. Стоило бы Кути перенять контроль, то он честно сообщил бы правительству и Шарону действительную оценку положения вещей, а Шарон наверняка не захотел бы стать первым израильским министром обороны, который проиграл войну. Эфраим снова сделал паузу и отпил кофе. – Удобный случай представился 10 июня. Армия вошла в пригороды Бейрута, и наступило перемирие. Кути, назначенный шефом Моссад, но еще не вступивший в должность, хотел совершить прощальный визит к своим войскам в Ливане. Моссад была поручена организация этой поездки.

– Почему Моссад, а не ЦАХАЛ[20]? – спросил я.

– Потому что в это время его безопасность уже относилась к компетенции службы безопасности Моссад, а не военных.

– Если бы мы отвечали за его безопасность, он и сейчас был бы жив, – бросил генерал.

– Они спланировали посещение на следующий день, – тихо рассказывал Эфраим. – Когда он прибыл на место, его убили из засады. Стрелявший, четырнадцатилетний мальчишка, был на месте застрелен телохранителями.

– Ты сошел с ума! Я вскочил. – Это безумие, я знаю, что это был несчастный случай. Я не мог поверить тому, что услышал от него. Это просто казалось слишком дьявольским.

Он посмотрел мне прямо в глаза и тихо сказал: – У парня нашли фотографию Кути. Кто еще мог знать, что Кути будет именно там и тогда, кроме людей, которые готовили его маленькую поездку? Это они его убили, в этом у меня нет ни малейшего сомнения.

– И ты ждал все эти четыре года, чтобы рассказать именно мне об этом?

– Нет, ты – последний шаг, который мы предпринимаем. Ты можешь себе представить, что работать против Моссад изнутри организации – не самое простое дело в мире.

– И что, никто так и не спросил, как в карман мальчишки попала фотография Кути?

– Эту информацию скрыли от комиссии по расследованию инцидента, информацию, которая без тени сомнения доказывает, что это действительно был не несчастный случай, а преднамеренное убийство.

Я снова сел на кровать. По лбу катился холодный пот. То, что рассказывал Эфраим, было невероятно. Верхушка Моссад составила заговор, чтобы убить своего вновь назначенного шефа?

– Ты сошел с ума!

– Он не сошел с ума, – сказал генерал. – Я знаю это, потому что он не единственный, кто мне об этом рассказывал. Я еще больше узнал об этом, когда в начале 1985 года допрашивал пленного боевика «Хисболла» в Южном Ливане. Он рассказал, как он, служа в милиции «Амаль» у Наби Берриса, вместе с одним мальчишкой получил задание убить израильского генерала. И я говорю тебе, этот человек не врал.

– Как ты мог это знать?

– Потому что он знал, что все равно умрет, и речь шла лишь о том, продлится ли это целую ночь или только пару минут. И он думал, что я и так об этом знал.

Я несколько секунд посмотрел на генерала, а затем снова обратился к Эфраиму.: – А как получилось так, что вы не пошли с этим к премьер-министру?

– Чтобы сказать ему: «Господин премьер-министр, руководство Моссад, мой босс и некоторые его фавориты только что захватили правление в Моссад и убили нового назначенного Вами шефа»? И, как ты думаешь, что он бы мне на это сказал: «Спасибо, что ты рассказал мне об этом. Я сейчас позвоню этому ублюдку и уволю его?» Кроме того, тогда шла война. И в течение максимум одного или двух дней со мной произошел бы такой же несчастный случай.