Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 2, Под Москвой) Страница 20

- Получили нового командира - и скорей на баяне пиликать? Ай-ай, как не стыдно, а еще политрук...

- Честное слово, товарищ комиссар, никогда больше не возьму в руки баян, - выпалил ошеломленный и смущенный Рябинин.

Абашкин рассмеялся и примиряюще сказал:

- Вот что, дружок: чтобы жить у меня с эскадронным душа в душу! И, кроме всего прочего, приказываю: выучиться играть на баяне по-настоящему. Тогда любой командир полюбит, а Шевчук непременно. Это я тебе говорю наверняка!..

Абашкин, улыбаясь, наклонился к Рябинину и вполголоса, с заговорщицким выражением на лице, продолжал:

- Гармонь, да еще в хороших руках, большая сила! Если решил изучить какое-нибудь дело, то изучи его до конца! Уж растяни мехи так, чтобы у слушателей дух захватило и своя душа пела!

В дверь постучали. Согнувшись, вошел начальник политотдела Уваров. Едва не доставая верхушкой серого башлыка потолок, прошел на середину комнаты. Поздоровавшись с Абашкиным и Рябининым, он молодым быстрым движением размотал на шее башлык, сбросил с плеч бурку и стал рассказывать историю, случившуюся с приехавшими в соединение артистами.

Артистов вез связист Савва Голенищев на трофейной автомашине, которую он несколько дней чинил, смазывал и решил, наконец, использовать. Выехал он на железнодорожную станцию за имуществом связи, однако груза там не оказалось, и его уговорили доставить другой "груз" - московских артистов... Поехали... Сначала, пока ехали по Волоколамскому шоссе, все шло отлично. Но от деревни Малые Рамешки надо было свернуть на проселочную дорогу и проехать еще километров двадцать лесом среди множества колесных следов от машин и бричек. Было еще светло, и гости с интересом обозревали зимний подмосковный пейзаж, вдыхали довольно-таки прохладный воздух, не подозревая, что их водитель маршрут знает не очень твердо. Перед этим штаб соединения передислоцировался, о чем Савва не имел ни малейшего представления...

Вдруг машина застопорилась и остановилась, при этом так неожиданно и резко, что женщины и даже некоторые из мужчин вскрикнули. Оказалось, что Голенищев завез их на какие-то старые артиллерийские позиции. Поняв свою ошибку, Савва дал задний ход, но тут выяснилось, что "Бенц", как называл он свою автомашину, отремонтирован не так уж блестяще и назад не катится. Развернуться же нормально не было возможности: кругом густейший лес, деревья толщиной в два-три обхвата. Пришлось работникам искусства вылезать из машины и толкать ее руками. Начало смеркаться. На небе появились звездочки, что предвещало добрый морозец. Гости были одеты очень легко. Мороз усиливался. С "Бенцем" начались самые удивительные приключения. То он зловеще пыхтел, то давал такие выхлопы, точно из винтовки стрелял, заставляя людей шарахаться в стороны.

Первый сигнал "бедствия" подала известная актриса Р. Она перестала чувствовать, есть ли у нее ноги. Савва, подумав немного, снял свои чудовищного размера, с загнутыми носками валенки и надел их на миниатюрные ножки актрисы. После трех последующих километров другой гостье он отдал полушубок, комику, несмотря на его протесты, навязал телогрейку, сам же он остался в одной гимнастерке. Баяниста, чтобы окончательно не заморозить, пришлось оставить у саперов соседней пехотной части. Теперь саперы завладели им и увезли куда-то в гости.

- Концерт срывается, - продолжал Уваров. - Нет ли у вас подходящего гармониста?

- Только сейчас говорил Рябинину: "Учись играть на баяне, учись" вот и пригодилось бы! - сказал Абашкин.

- Пробую... Да время такое... - пряча глаза, несмело проговорил Рябинин.

- Кто захочет, всегда найдет время, - возразил Уваров. - А баян есть?

- Инструмент отличный! Тульский, стобасовый!

- А ну-ка, принесите, посмотрим! - приказал начальник политотдела.

- Товарищ полковой комиссар, да я плохо играю!

- Тащи, тащи, не скромничай, - сказал Абашкин.

Принесли баян. Рябинин, играя, смущался, робел, путался и перевирал мелодии.

- Хороший баян. Разреши-ка, я попробую...

Уваров, улыбаясь, поставил баян себе на колени и, склонив голову, ловко владея пальцами, взял хроматическую гамму.

Рябинин, неплохо знавший музыку, почувствовал, что баян находится в умелых руках. Уваров заиграл марш "Перекоп", составленный из мелодий многих известных революционных песен. Они напомнили грозное время гражданской войны. Вот слышатся призывные звуки сигнала к наступлению, тревожные мелодии кавалерийской трубы... Пальцы Уварова легонько пробегают по ладам, кажется, что вокруг начинают перестукивать копыта, звенят колечки трензелей...

- Вот как надо играть! - многозначительно посматривая на молодого политрука, проговорил Абашкин.

Но Рябинин как будто не слышит его голоса. Ему кажется, что он не в подмосковной колхозной избе, а где-то на Сиваше форсирует пролив и атакует врангелевцев.

Уваров отложил в сторону баян и потянулся за папиросой. Прикуривая, он низко наклонил голову. Рябинин только сейчас заметил седину на его виске и синий рубец выше уха.

- Давно не играл, а вот не разучился, - сказал Уваров задумчиво. - У меня вся семья увлекается музыкой, два сына и дочка. Организовали свой домашний самодеятельный оркестр.

- Музыка! - взмахнув руками, горячо заговорил Рябинин. - Мне кажется, что только хорошие люди по-настоящему могут понимать музыку!

- Не всегда так, - возразил Уваров. - Встречаются большие знатоки музыки с самым черствым сердцем. Хорошие люди определяются не по музыкальным способностям, а по их отношению к своему человеческому долгу... Я вчера говорил с пленным немецким полковником. Он считает себя высокообразованным человеком, знает французский и английский языки, обожает, как он говорит, музыку, но, даже будучи в плену, пытается бить своего денщика... Самым порядочным человеком в Германии считает Круппа. Я его спросил: что он считает причиной войны между Германией и Советским Союзом? Он мне ответил: "У гитлеровцев самые благие намерения помочь русским культурно развиваться". Ведь немцы, как он выразился, добрые люди, и при этом упомянул, что они хорошие музыканты... Попадись-ка в лапы такому музыковеду, он тебе привьет культуру...

Уходя, Уваров посоветовал Абашкину и Рябинину почаще напоминать бойцам, что собой представляет фашистская "культура" и "новый порядок".

Участок, занимаемый полком Осипова, в полосе обороны дивизии считался самым ответственным. Сосед слева, кавполк соединения Медникова, за последнее время в одной из частных операций отбросил немцев на запад и достиг реки Руза. Подкрепленный свежими силами, полк прочно занял оборону по ее восточному берегу.

Правый сосед (кавполк Бойкова) имел впереди заболоченную лесистую местность и фланг дивизии генерала Панфилова.