М. Рузе - Роберт Оппенгеймер и атомная бомба Страница 20

«Можно полагать, что Оппенгеймер глубоко заинтересован в приобретении мировой известности как ученый и в том, чтобы занять свое место в истории в результате осуществления проекта. Представляется также вероятным, что военное ведомство может позволить ему осуществить это, но оно может и ликвидировать его имя, репутацию и карьеру, если найдет нужным. Такая перспектива, если ему дать достаточно ясно осознать ее, заставит его по-другому взглянуть на свое отношение к военному ведомству»:

Можно по-разному расценивать психологическую верность подобного суждения. Так или иначе, оно показывает, с каким грубым цинизмом политико-военная машина обрабатывала одного из крупнейших ученых США, попавшего в ее лапы. Получив, наконец, приказание назвать имя посредника, Оппенгеймер сдался и предал Шевалье. Тот лишился своего места в университете и вынужден был эмигрировать, Причину своего несчастья он узнал значительно позднее, когда Оппенгеймер по ходу другого допроса рассказал всю правду и признался, что «раздул» дело Элтентона.

Лапа полиции сразу же разжалась и отпустила физика. В Лос-Аламосе продолжалась ожесточенная работа. Сначала думали, что для изготовления бомбы понадобится только год. Но вскоре обнаружили, что в этот срок уложиться нельзя. Однако война продолжалась. В ноябре 1944 года американцы захватили в Страсбурге документы, касающиеся работы немцев над расщеплением урана. На основании этих материалов удалось установить, что вопреки всеобщим опасениям, оправдывавшим и стимулировавшим усилия эмигрантов-физиков, работавших в США, немцы были еще очень далеки от создания атомной бомбы. У них не было ни завода для выделения урана-235, ни реактора для производства плутония. Страх, что гитлеровцы завладеют ядерным оружием, сразу же рассеялся, а когда союзные войска вторглись в Германию, никто уже не сомневался в том, что конец войны близок. Тогда среди ученых-атомников распространилось мнение, что надобность в бомбе отпала и что человечество можно уберечь от апокалипсических ужасов, которые они ему готовили.

Однако сторонников немедленного прекращения работ по созданию атомного оружия оказалось немного. Трудно было отказаться от этого людям, которые столько месяцев подряд отдавали все свои силы на осуществление проекта, да еще в момент, когда цель уже близка. Не могли они не учесть и главного довода военных, а именно, что Япония еще не разбита и что обладание атомной бомбой позволит США спасти жизнь огромному количеству американцев, так как ускорит исход борьбы на тихоокеанском фронте. Они чистосердечно верили, что достаточно лишь продемонстрировать перед миром мощь нового оружия – и оно больше не понадобится, а соглашение между великими державами-победительницами навсегда устранит угрозу войны и позволит применять расщепление урана только для мирных целей.

Ученые не знали, что Япония уже проиграла войну, во всяком случае потенциально. А, главное, они не знали, что борьба против фашизма не была основной задачей политики Вашингтона, что бомба, даже если ее и сбросят над Японией, явится орудием устрашения, которое должно укрепить гегемонию Америки после победы, и фактически направлено против Советского Союза. Ученики чародея – ученые-атомники – растрачивали свои силы, стараясь сначала ослабить разрушительное действие злого духа, с их помощью вызванного, а затем тщетно надеясь, что смогут загнать его обратно в бутылку. Но военные-то знали, чего хотят, так же как и «обер-чародей» Оппенгеймер, который не боялся своего демона; напротив, он жаждал увидеть его поднявшимся во всей своей мощи и ужасающем величии.

В августе 1944 года Нильс Бор представил президенту Рузвельту докладную записку, в которой предостерегал от «страшной перспективы соперничества между государствами за обладание столь грозным оружием». Он утверждал, что страна, которая в данный момент является единственной обладательницей этого оружия, должна немедленно выступить за заключение международного соглашения, чтобы избежать гонки ядерного вооружения среди будущих победителей. Бор полагал, что «личные связи между учеными различных стран могли бы послужить средством для установления предварительных, неофициальных контактов».

В декабре 1944 года Александр Сакс, личный советник президента, который пять лет назад помог Сцилларду и Эйнштейну сообщить Рузвельту о возможности создания атомной бомбы, обратил внимание Рузвельта на представленный ему проект, в котором предлагалось после первого же успешного испытания атомного оружия сделать следующее:

а) продемонстрировать бомбу перед учеными из союзных и нейтральных стран, пользующимися международным признанием, а также перед представителями всех широко распространенных религий (включая мусульман и буддистов);

б) подготовить доклад под редакцией ученых и других видных деятелей о характере и значении атомного оружия;

в) опубликовать обращение США и их союзников, причастных к атомному проекту, к своим главным противникам, Германии и Японии, предупреждающее о том, что для атомной бомбардировки будет избрана некая «зона», из которой надо заблаговременно эвакуировать людей и животных;

г) после непосредственной демонстрации атомной бомбы опубликовать ультиматум, требующий капитуляции противника.

Весной 1945 года по странной иронии судьбы те самые два человека, которые больше всех содействовали вовлечению США в производство атомной бомбы, Сциллард и Эйнштейн, снова обратились к Рузвельту, но теперь они стремились остановить ход событий. «Весь 1943 и отчасти 1944 год, – писал впоследствии Сциллард, – нас преследовал страх, что немцам удастся сделать атомную бомбу раньше, чем мы высадимся в Европе… Но когда в 1945 году нас избавили от этого страха, мы с ужасом стали думать, какие же еще опасные планы строит американское правительство, планы, направленные против других стран».

Эйнштейн настаивал на необходимости предупредить гонку ядерного оружия; Сциллард утверждал, что применение атомной бомбы при создавшейся в мире ситуации принесет Америке больше вреда, чем выгоды. Рузвельт умер, так и не ознакомившись с этими двумя документами, хотя, если бы он и прочитал их, это, вероятно, мало бы что изменило.

Потому что именно в это самое время в Лос-Аламосе уже собралась исследовательская группа, куда входил и Оппенгеймер, чтобы определить объекты бомбардировки. Эта группа решила, что объекты должны удовлетворять следующим условиям:

1) они должны состоять из значительного количества деревянных зданий и других сооружений, которые легко разрушаются от воздействия ударной волны и последующего пожара;