Валентин Бадрак - 7 женщин, изменивших мир Страница 20

Среди прочего она усиленно работала над формированием общественного мнения. Согласно воспоминаниям княгини Дашковой, после ряда происшествий и оскорблений Екатерины со стороны императора любовь и сочувствие к ней заметно возросли, тогда как Петр все «глубже и глубже падал в общественном мнении». Нет никаких сомнений в том, что с момента осознания Екатериной грозящей ей опасности она приступила к реализации плана захвата власти. Теперь уже не столько ради самой власти, сколько ради спасения своего положения. В действие вступил закон самосохранения.

К ключевому моменту – решению Петра устранить свою супругу – она уже контролировала ситуацию и держала в своих руках все нити, ведущие к заветной цели. Нужен был только подходящий момент, чтобы взять власть…

В чем, однако, причина такой строгой и последовательной мотивации Екатерины Второй к знаковым преобразованиям и власти вообще? В действительности ее жажда властвования, как и у большинства других властвующих женщин, проистекала из самозащиты, и даже имея план переворота и захвата власти, Екатерина, возможно, никогда не решилась бы на его исполнение при отсутствии прямой угрозы для жизни. Но были и другие причины мотивации, резко отличавшие ее от всех окружающих. Она определенно жаждала оставить о себе память – в этом причина многих действий императрицы: в демонстрации заботы о народе, формировании общественного мнения о себе в Европе, в проведении военных кампаний, посвященных расширению территории России. Как всякое живое существо, она боролась за расширение собственного влияния в среде обитания – ровно настолько, насколько ей хватало понимания имеющихся угроз и преимуществ от их нейтрализации. За долгие годы, посвященные банальной борьбе за выживание, а затем укреплению своего почти всегда шаткого положения, она научилась обитать в напряженном состоянии экстремальных условий, невольно приобретя множество мужских качеств. Ведь, будучи женщиной, она была вынуждена бороться преимущественно с мужчинами во времена расцвета патриархата. После своей оглушительной победы и неожиданного воцарения она уже не могла в дальнейшем отказаться от применения проверенного арсенала средств для распространения своей власти. Это стало логичным продолжением отработанной в течение многих лет стратегии, основанной на привычке бороться и достигать результата. Дальнейшая борьба, уже на новом уровне, подстегивалась не раз испытанным восторгом от наполненного пламенным азартом процесса достижения своих целей. Все вокруг Екатерины было окутано непостижимым духом непрерывно продолжающейся авантюры. «Кто когда сидит на коне, тогда сойдет ли с оного, чтоб держаться за хвост», – заметила императрица в письме к своему фавориту Григорию Потемкину, раскрыв вместе с тем особенности собственного положения и определяемого им поведения. Вся последующая идеология Екатерины после прихода к власти коротко уложилась бы в тезис: «Изменение мира для себя». И она продолжала изменять мир, не стесняясь использовать ВСЁ и ВСЕХ вокруг себя. Так, она постепенно, по мере поступательного роста своего влияния, снимала с себя маски, одну за другой, пока наконец не обнажила свое истинное лицо. Пленяющее откровенностью лицо человека, напрочь лишенное гримас, чистый лик женщины, не опасающейся своих желаний и живущей в почти полном согласии с собственным «Я». Это было то, к чему она стремилась, хотя состояние абсолютного душевного спокойствия так и осталось вожделенной и недостижимой мечтой…

Путь Екатерины был долгим и непростым. После восемнадцати лет терпеливой борьбы за трон началась другая борьба – за достижение всестороннего влияния в мире. На феномене отношений Екатерины Второй с мужчинами стоит остановиться детальнее, хотя бы потому, что со временем она научилась использовать партнеров гораздо больше, чем они ее. Любовь и радость интимных отношений всегда тесно переплетались с внутренней борьбой. Правда, безусловно, заключается в том, что еще с юности она неизменно испытывала трудность в борьбе с собственным влечением, которое оставалось в ней на протяжении всей жизни. Подавление неистовой чувственности лишь на первых порах приводило к душевным терзаниям. Действительно, чувства, испытываемые к Сергею Салтыкову и Станиславу Понятовскому, были даже не любовью – ее охватил какой-то пламенный восторг упоения, такая сильная страсть, что она то и дело теряла осторожность, не страшась потерять вместе с нею и голову. Григорий Орлов и Григорий Потемкин были для нее оазисами, где душа и тело не опасались собственной изнывающей чувственности и обратного превращения в женщину после длительных периодов жизни в мужской шкуре. Но, в отличие от первых, она уже искусно использовала вторых, манипулируя их чувствами, амбициями и инстинктами.

Переписка с Вольтером – отдельное направление деятельности императрицы. Прочитав несколько произведений выдающегося француза, она затеяла ненавязчивое общение посредством писем. Конечно, тут была несомненная обоюдная выгода: писателю льстило внимание императрицы великого государства, тогда как Екатерина рассматривала Вольтера как универсальный механизм распространения своих идей и приукрашивания собственного образа в истории. Примечательно, что ее письма, почти всегда с грамматическими ошибками, тщательно правились, превращаясь в стройный ряд письменных доказательств изысканности ее ума. Она была уверена, что через Вольтера донесет некоторые важные послания неофициального формата до монархов-современников, что, присоединяясь к великому реформатору от литературы, она замечательным образом возвысится и сама. И Екатерина Вторая не ошиблась – это было попадание в десятку.

Кстати, использование переписки – далеко не единственный способ Екатерины Второй оставить след в российской и мировой истории. Механизмы напоминания о себе потомкам со стороны правителей развивались вместе с самим государством, и если чеканка монеты с собственным изображением и создание монументальных сооружений давно стало вековой традицией, то Екатерина забралась гораздо дальше в своем неуемном желании запечатлеть в памяти планеты свое пребывание на вершине власти.

Она распорядилась выпускать медали по всяким знаменательным случаям, как, например, в озаменование своего путешествия в Крым – земли, появившейся в Российской империи благодаря ее усилиям. А бесчисленная гвардия отборных художников по заданию ее сановников запечатлевала для потомков ключевые моменты ее деятельности на различных гравюрах и аллегорических полотнах. На одной из них «Екатерина Вторая у гроба императрицы Елизаветы Петровны», на второй – «Екатерина Вторая на балконе Зимнего дворца, приветствуемая войсками», на третьей – величественное «Коронование Екатерины Второй», на четвертой – «Суворов докладывает Екатерине Второй о планах боевых действий». Все они были предназначены для формирования образа великой, могущественной и непримиримой императрицы, вовлеченной во все государственные дела, осознающей свою историческую миссию. Среди прочего, обожествление образа предназначалось и для маскировки истинных эмоций и переживаний слабой женщины, которую даже произнесение вслух имени Пугачева приводило в неимоверный трепет и которая до лихорадочной дрожи боялась гнева своего же возлюбленного Григория Орлова, порой позволявшего себе обращаться с нею, как со служанкой.