Олег Хазин - Пажи, кадеты, юнкера [Исторический очерк] Страница 20

Работа военно–учебных заведений, оторванных от Родины, была тесно связана с деятельностью «Русского общевоинского союза» (РОВС). Он был создан последним главнокомандующим русской армией Петром Николаевичем Врангелем 1 сентября 1924 г. По его замыслу в условиях, когда законная русская власть исчезла, у бывшей славной армии не было ни верховной власти, ни территории, ни оружия, ни настоящей армейской организации, но оставались кадры русской армии, спаянные национально–патриотическим единомыслием и единочувствием. Задача состояла в том, чтобы этот дух был сохранен и передан русскому народу во что бы то ни стало. РОВС носил в себе дух национальной, патриотической армии, а не частного сообщества граждан, организовавшихся для захвата власти. До Второй мировой войны его лозунгом стал «Кубанский поход продолжается». Он всецело владел умами офицеров в эмиграции и стал массовым источником антикоммунизма. Шесть отделов РОВС, расположенных во многих странах мира, вели активную объединяющую, военно–научную и военно–историческую работу, офицерами были созданы издания военной печати, в том числе «Вестник объединения Российских Пажеского, Морского и кадетских корпусов».

Особым направлением деятельности по воплощению лозунга была подготовка кадров для будущей российской армии. 5 июня 1930 г. было введено «Положение о приеме в воинские организации РОВС Союза молодых людей, ранее в войсках не служивших». Оно предусматривало в дальнейшем сдачу этими лицами (окончившие кадетские корпуса именовались юнкерами, получившие образование в объеме гимназического курса и выше — вольноопределяющимися, остальные — охотниками) экзаменов на унтер–офицерский чин, а имеющими соответствующее образование — офицерский. Само производство в офицеры осуществлялось председателем РОВС, когда это признавалось возможным.

В Белой армии в ходе гражданской войны и после эвакуации продолжали работать военные училища. Так Константиновское военное училище, открывшее прием по полному курсу в январе и сентябре 1919 г., за 5 лет сделало 3 полных (двухлетних) и 2 ускоренных выпуска — всего 343 офицера.

Уже в Галлиполи в 1920, 1922 и 1923 гг. производились выпуски в офицеры Александровское и Корниловское военные училища 29 июня 1921 г. в Галлиполи подготовили соответственно 107 и 69 человек. Корниловское училище дало всего пять выпусков офицеров с чином подпоручика. В Галлиполи в феврале 1921 г. было воссоздано Николаевское кавалерийское училище, впоследствии переведенное в Белую Церковь (Югославия), оно произвело 5 выпусков, всего 357 офицеров. Сергиевское артиллерийское училище сделало выпуск 29 июня 1921 г. в Галлиполи, а затем еще три выпуска — в Болгарии (Тырново), последний — летом 1923 г. Николаевское (Николаевско — Алексеевское) инженерное училище возникло в Галлиполи в виде курсов, а затем в феврале 1921 г. было преобразовано в училище. В Болгарии в 1922 г. сделало последний выпуск Кубанское Алексеевское училище.

В центрах расселения военной эмиграции функционировали организации военного самообразования. Генерал Н. Н. Головин объединил в «Заочные курсы высшего военного самообразования» 52 таких кружка с 550 участниками. А в 1927 г. в Париже открылись вечерние Высшие военно–научные курсы, просуществовавшие до 1940 г., на которых офицеры обучались по полной программе курса Академии Генерального штаба. Подобные курсы в 1931 г. были открыты генералом А. Н. Шуберским в Белграде. Отделения курсов работали в Праге и Буэнос — Айресе. В Париже их закончили 82 слушателя, в Белграде — 77 офицеров. В Париже были организованы трехгодичные Военно–технические курсы с программой Николаевской инженерной академии.

С 1930 г. в Париже открылись Военно–училищные курсы для подготовки юношей с 16 лет по программе военных училищ, выпускникам которых присваивался чин подпоручика.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Личность и Армия

Исследования в области военной культуры России показывают, что инициаторами проведения реформ выступали, как правило, яркие личности. К сожалению, в последние десятилетия в системе воинского воспитания им отводили весьма скромную роль: происходившие события объяснялись развитием производительных сил и производственных отношении, борьбой классов, материальными и другими факторами. В этой схеме почти не оставалось места живым конкретным людям. Об этих временах академик Д. С. Лихачев писал: «История человека оказалась без человека. Опасаясь преувеличения роли личности в истории, мы сделали наши исторические работы не только безличностными, но и безличными, а в результате малоинтересными».

На самом же деле, если обратиться к истории культуры России, то она изобилует выдающимися государственными и общественными деятелями, полководцами, духовными наставниками, гениальными представителями науки и искусства, чей труд воплощался в победах на поле брани. Все они — «живое лицо истории», и без них простое, не олицетворенное перечисление фактов представляет собой абстрактную, мертвую конструкцию.

Безусловно, в истории культуры существуют объективные закономерности развития, и их роль важна и несомненна, но нельзя рассматривать этот сложный и многогранный процесс развития целой страны, руководствуясь одними только абстрактными моделями, точно так, как невозможно представить и объяснить становление и расцвет Древнерусского государства без деяний князей Святослава, Владимира Святого, Ярослава Мудрого; борьбу с псами–рыцарями без Александра Невского, Куликовскую битву — без ратного подвига Дмитрия Донского и духовного подвига Сергия Радонежского; образование Российского государства — без «государя всея Руси» князя Ивана III, прозванного «Великим»; преодоление «Смутного времени» начала XVII в. — без участия замечательной троицы: Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, патриарха Гермогена (вот когда Гражданин, Воин и Святитель выступили в «едином строю» для защиты Отечества!); реформы XVIII в. — без Петра Великого, полководца, флотоводца и государственного деятеля.

Результаты исследования духовной формы культуры России однозначно показывают:

военный человек должен быть Разумным и Нравственным.

Что представляет собой наемник на войне Россия познала на собственном опыте уже в XVII в. Он нес службу лишь тогда, когда ему платили — его можно было просто купить, а главное ему нельзя было доверять полностью. Не случайно уже с XI в. на Руси появилась традиция ставить иностранных воинов в центр боевого строя.